Но чуда опять не случилось: мне сообщили, что я могу прийти и забрать свою картину обратно, ещё поблагодарили за участие. Я, конечно же, не стал возвращаться за ней. Не хотелось лишний раз вспоминать об этом провале.
Для себя я решил, что это была последняя попытка стать настоящим художником. Да и куда я вообще суюсь? Я даже академию закончить не смог. Какие конкурсы? Какие призы? Это просто глупо! Глупо и самонадеянно! Я – бездарь! И теперь это более чем очевидно. Первое время подобные мысли не вызывали во мне ничего, кроме отчаяния, затем появилась злоба. Не на себя, нет – на всё то, что меня окружает: на людей, на условия, на то, как всё устроено в этом паршивом цивилизованном обществе. Если отчаяние возникает, как рефлексия по поводу собственного несовершенства, как попытка самобичевания, то злоба – это реакция на несовершенство мира. Отчаяние заставляет лезть в петлю – злоба вызывает острое желание разрушать: либо с хирургической скрупулёзностью разбирать по кирпичикам, либо крушить, размахивая кувалдой и не думая о последствиях.
Не знаю, как я тогда не выбросил мольберт и краски, но клянусь, очень хотел это сделать. Я спрятал их с глаз долой и попытался забыть, как страшный сон, всё то, что со мной происходило последние несколько недель.
Теперь я был несказанно рад всем тем людям, что продолжали названивать мне, предлагая работу. Мне хотелось побыстрее взять какой-нибудь заказ, повесить за спину рюкзак и сбежать в обыденность. Пускай себе летит этот журавль – я больше никогда не стану охотиться за ним. Мой удел – ходить по земле, не обращая внимания на птиц, летающих слишком высоко.
Глава 4
– Что читаем? – Леонид появился с довольной улыбкой на лице и сразу с подносом заставленным едой.
– Да так, брошюрка одна.
– По истории?
– Почти, – Александр не хотел вдаваться в подробности и пока не посвящал друга в то, что пишет новую книгу.
– Что-то ты совсем без настроения. Видимо, неудачно? – спросил Леонид.
– Нет, – вздохнул Александр, – даже в школу теперь не берут. А ты чего такой весёлый?
– Дай, так. Экспонаты новые завезли. Теперь работы невпроворот, – улыбнулся Лёня.
– Эх, Лёня, завидую я тебе. Привезли экспонаты – ты и ходишь довольный. И всё-то у тебя получается: семья, двое детей, жена-красавица. Любящая. Понимающая. Вот и у Пашки всё получилось. По раскопкам ездит. В блогеры подался. А вот я… – Александр тяжело вздохнул.
– А я ведь тебе говорил, принесёт бед эта книжка. Думал, что-то кому-то докажешь? Думал, правда сильней? Нет, Сашка, тут правды недостаточно, чтобы победу одержать, – тут надо, чтобы оттуда, – Лёня многозначительно ткнул указательным пальцем вверх, –