– Но почему, бабуль?
– Не знаю, но она после знакомства с твоим отцом пыталась отговорить твою маму от замужества. Ты знаешь, после свадьбы, когда твоя мама переехала в дом мужа и свекрови, она очень сильно изменилась, как-то вся потухла, смотреть стала только в рот твоему отцу. Была веселой, боевой девчонкой, а потом как подменили.
– А ты знаешь, баба, наверное, ты права. Ведь ты меня знаешь, характер у меня не сахар, если я чего не хочу, то с места меня не сдвинуть, делать этого не буду. А с отцом совсем по-другому. Я чувствую себя, как кукла на веревочках, душа кипит, а руки – ноги делают то, что он требует, без моего участия. Я перед тем, как к тебе приехать, наверное, впервые в жизни смогла сказать ему «нет».
Помолчали.
– Бабуль, я, наверное, сегодня к бабе Ане поеду, может, чему хорошему научусь.
– Съезди, милая, прокатись…
Глава третья. На пленэре.
Я иду по перрону, мимо меня бегут люди с корзинами, ведрами, рюкзаками, с криками лезут в узкие двери зеленых вагонов, неразборчиво бубнит вокзальный репродуктор, свистят локомотивы, гремит автосцепка. Я иду в голову поезда, поднимаюсь по узкой лесенке, стучу в металлическую дверь. В проходе возникает средних лет мужчина в форменной рубашке. «Здравствуйте, я дочь Сомова, добросьте до Ташары, пожалуйста». Мой отец машинист электропоезда, водит тяжелые грузовые составы. Когда я была маленькой, я мечтала водить поезда, направлять могучий локомотив по уходящей к горизонту стальной нити. Мне нравилось чувствовать мощь электровоза, легко сдергивающего с места многотонный состав, чувствовать сумасшедшие завихрение электрического тока в машинном отделении, ритм мелодии колес на стыках, перемигивание семафоров. Я обожала слушать отца о том, как правильно вести поезд, управлять локомотивом правильно, экономно, избегая аварий и перегрузок. Когда мы переехали к вокзалу, я часами слушала ночную перебранку диспетчеров, через громкоговорители командующих ночной жизнью великой магистрали. Железная дорога – большой, но закрытый мирок, где принято помогать коллегам, например, довести до нужного места или подобрать в кабину на участке, где поезд сбрасывает скорость. И хотя я не знакома ни с машинистом электрички, ни с его помощником, но они знают отца и приглашают меня в кабину. Да, билет на электричку стоит недорого, но денег нет, отец всегда был скуп, маме дает деньги только на еду. Просить деньги у бабушки я не хочу, поэтому экономлю там, где могу.
Через два часа я, поблагодарив машинистов, спрыгиваю на гравий насыпи станции Ташара, выхожу через пути к выезду со станции, машу рукой запыленному КАМАЗу. На мой вопрос: «До Ново-Бабкина доедем?», кивок шофера, монетка в пятьдесят копеек, тускло сверкнув, исчезает в негнущейся от мозолей кисти водителя. Взрыкивание дизеля, сорок минут езды, полчаса ходу по лесной дороге, старое кладбище и вот беспорядочно разбросанные на берегу великой сибирской реки домишки Старо-Бабкина, деревушки, где половина жителей