Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях. Василий Потто

взглянул в лицо, плюнул и столкнул ее в пропасть; другую, третью постигла та же участь. Наконец он попал на одну, которая ему понравилась. Но едва он сбежал со своей добычей вниз, к подножию холма, на него накинулись двое, с криком показывавших, что эта пленница их и принадлежит обоим по равной доле. Крик перешел в ссору, и ссора готова была уже разразиться рукопашной свалкой. Но в ту минуту, как новый обладатель пленницы готовился доказывать свои права кулаками, кто-то толкнул его в затылок, и он упал наземь. Два претендента, пользуясь счастливым моментом, уже схватили пленницу, один за одну, другой за другую руку, и намеревались скрыться с нею, но усатый ингуш, вскочив с земли, успел схватить несчастную за ноги. Все трое снова закричали, посылая друг другу угрозы и проклятия, а бедная жертва их спора едва слабым стоном изъявляла признаки жизни и неминуемо жестоко пострадала бы в этом распинании, если бы не явился четвертый и не вмешался в ссору. То был сам предводитель, поспешивший на шум, чтобы помешать начинавшемуся побоищу.

      – Стойте! – сказал он. – Вы оба домогаетесь права на половину этой пленницы. Так?

      – Так.

      – Следовательно, вся-то она, как есть, никому не принадлежит из вас?

      – Никому, – отвечали оба претендента.

      – А ты, третий, спас ее от огня и теперь говоришь, что она твоя?

      – Моя.

      – Почему же?

      – Потому что я спас ее от огня.

      – Эта причина недостаточна, – сказал предводитель. – Например, если кто кому спасет жену – неужели же он может присвоить ее себе? Если бы ты спас меня самого, то неужели и я был бы твой? Каждый скажет, что нет. Следовательно, девушка и тебе не принадлежит, так же как и им.

      Поднялся новый спор, и тогда порешили бросить жребий. По жребию девушка досталась усатому ингушу.

      – Уступи мне ее за двадцать баранов, – сказал тогда предводитель.

      – Да ты спроси прежде, кто она такая, – не без гордости возразил ингуш, – ведь она сестра здешних узденей, Лейля.

      – Так что ж из того! Уздени лежат под пеплом своего аула, выкупа от них не дождешься.

      – Но кто же видал, чтобы сестру узденей продавать за двадцать баранов! – сказал усач, соображая, сколько же он может попросить за пленницу.

      – Ну хорошо. Возьми за нее мою крымскую винтовку.

      Ингуш призадумался. Винтовка была хороша, лучше ее не найти… А все же девка может стоить дороже.

      – Ну, так слушай же, – сказал предводитель, – бери винтовку и в придачу любого из моих жеребцов – на выбор.

      На этом торг наконец состоялся, и Лейля перешла к новому владельцу.

      Между тем наступила ночь, и партия направилась в обратный путь. Пискливые зурны открывали шествие. Напрасно предводители старались их унять, убеждая, что отступление требует глубочайшей скрытности и тишины; но набег окончился, и никто больше не думал о повиновении. Партии приходилось прежде всего пройти густой лес, перерезанный множеством оврагов,