Цицианов ответил ему следующим весьма характерным письмом:
«Ты просишь, любезный товарищ, или, лучше сказать, сердечный друг мой, подкреплений своему отряду. Но откуда и какие способы имею я исполнить твою просьбу? Ты сам знаешь, сколько у меня войска, с которым мне надобно хорошенько поколотить хвастуна, мятежного царевича Александра, Аббас-Мирзу и самого его почтенного папеньку, велемудрого шаха. Да и на что нужно генералу Несветаеву подкрепление? Он сам своей собственной особой может заменить несколько тысяч войска! И я так уверен в генерале Несветаеве, что ожидаю с посланным мной адъютантом известия о полной одержанной им победе. Ступай, благословясь, любезный друг, вперед и отваляй ты мне по-свойски этих мерзавцев-изменников. Они забыли славный, данный уже им Гуляковым урок. Повтори, брат, этот урок. Я знаю, что ты на свою руку охулки не положишь. Однако же я не во всем, о чем ты пишешь мне, сердечный друг мой, отказываю тебе: я тотчас послал к нашему маркитанту и велел взять последние оставшиеся у него шесть бутылок рома, которые и отправляю тебе на подкрепление. Пей, брат, на здоровье, да дай и мне самому право выпить за твое здоровье и громогласно воскликнуть: «Ура!» За здоровье молодца, храбрейшего из храбрейших, Несветаева. Истинно уважающий тебя…»
Прочитав это письмо, Несветаев немедленно пригласил к себе всех батальонных и ротных командиров, с которыми имел привычку совещаться перед каждым сколько-нибудь серьезным делом. «Ну, господа, – сказал он, – мы ожидали усиления новыми войсками нашего отряда, но вот все подкрепление, которое в теперешних чрезвычайных обстоятельствах мог прислать нам князь Павел Дмитриевич. – Он показал на бутылки с ромом. – Садитесь, напьемся чаю с этим подкреплением и подумаем, что нам делать».
Подали чай, закурили трубки, и таким образом открылся военный совет, на котором решено было не далее как в эту же ночь, на рассвете, напасть на расположившиеся верстах в трех-четырех от русского лагеря толпы мятежников.
Когда военный совет был окончен, Несветаев собрал фельдфебелей.
– Завтра на рассвете, – сказал он им, – у нас будет славная пирушка. Объявить об этом в ротах, осмотреть кремни, отточить штыки, чтобы не было на них охулки; варить кашицу с мясом; перед ужином дать людям по славной чапорухе водки, после ужина – по другой и тотчас ложиться спать, чтобы собраться с силами. А что мы разобьем в прах и знатно отваляем бусурманов –