Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях. Василий Потто

обреченным на неизбежную гибель и не только готовились к обороне, но стали даже перевозить бумаги, казну и вещи из дома главнокомандующего в крепость, вызывая тем панику в населении. Справедливо замечает один современник, что надлежало бы иметь в Тифлисе другого князя Цицианова, чтобы действовать внутри соответственно важности тогдашних обстоятельств, но другого Цицианова не было. Опасения за главный русский отряд достигли даже Петербурга. Но посреди общего уныния не падал духом тот, кому император Александр вручил судьбу Грузинского царства. «Где Бог, священное имя Вашего Императорского Величества и непобедимые войска Ваши, – писал он государю, – там никаких гибельных следствий ожидать невозможно». И он продолжал упорно стоять под Эриванью. Но когда персидская конница выжгла на корне весь хлеб и неотвратимый голод начал угрожать осаждающим, а против штурма высказалось большинство голосов в военном совете, Цицианов наконец вынужден был отказаться от мысли овладеть Эриванью и дал приказ отступать. Падение крепости было отсрочено на целых двадцать три года.

      Неудача глубоко поразила Цицианова.

      «Не могу без стеснения сердца видеть себя, – писал он государю, – в течение тридцатилетней моей службы вторым только в российской армии генералом, принужденным снять блокаду из-под города, не взяв его». (Цицианов разумел неудачное обложение Хотина князем Голицыным в 1769 году.)

      Император Александр старался успокоить и утешить огорченного князя. «Однако неудовольствие, какое я имею, – отвечал он Цицианову, – есть то огорчение, в котором вы находитесь. Никто, конечно, кроме вас, не станет сравнивать происшествий под Хотином с настоящим случаем, но многие отдадут справедливость как предприимчивости духа вашего, так и тому, что вы со столь малыми силами так много сделали в одну кампанию… Желаю, – продолжал государь, – чтобы сие искреннее изложение моих мыслей успокоило вас».

      И Цицианову за Эриванский поход пожалованы были аренда в восемь тысяч рублей и орден Святого Владимира 1-й степени.

      Снятие блокады Эривани еще увеличило престиж, которым пользовалась эта крепость в умах азиатов. Но обаянию этому немедленно же был нанесен веский удар. В самом начале 1805 года генерал Несветаев, воспользовавшись смутами в Эриванском ханстве, занял принадлежавшую к нему богатую Шурагельскую область и объявил ее присоединенной к России. Эриванские войска, поспешно двинувшиеся на защиту Шурагеля, были разбиты на самой границе, и русский батальон в четыреста штыков по их следам занял Эчмиадзинский монастырь и появился даже под стенами Эриванской крепости, вызвав страшную панику во всем населении края. Шурагельская область осталась за Россией навсегда – залогом будущего присоединения к ней и всей Эриванской области.

      X. ГЕРОЙСКИЙ ПОДВИГ МОНТРЕЗОРА

      Монтрезор, служивший в Тифлисском пехотном полку, принадлежал к числу тех штабс-офицеров, на которых обыкновенно возлагают большие надежды