Я отдаю себе отчет в том, что некоторые главы моей книги читать трудно. Например, глава о гуннах после смерти Аттилы привлекает внимание к событиям вроде бы незначительным, к людям, кажущимся не более чем тенями. От германских саг она перескакивает к духовным проблемам в Александрии, от иранских имен давно забытых вождей к землетрясению в Венгрии, от жрецов Исиды в Нубии к Мидл-стрит в Константинополе. За это я не стану приносить своих извинений. Некоторые читатели определенно сочтут соединение разрозненных частей головоломки таким же захватывающим, каким оно показалось мне. И я легкомысленно признаюсь в художественном гедонизме, который лично для меня является далеко не последним стимулом для увлечения Средневековьем. А чтобы успокоить тех, кто с нечистой совестью называет то, что они делают, Историческими Исследованиями – именно так, с прописных букв, – скажу следующее: я не понимаю, почему история, скажем, Нижней Калифорнии заслуживает больше уважения, чем прошлое балканских гуннов в 460-х гг. Sub specie aeternitatis[2] – и те и другие канули в небытие.
А. Франс в своем романе «Суждения господина Жерома Куаньяра» привел чудесный рассказ о юном принце Земире, который приказал своим мудрецам написать историю человечества, так что он, просвещенный опытом прошлого, сможет допускать меньше ошибок, став монархом. Через 20 лет мудрецы явились к принцу, к тому времени уже королю. За ними шел караван из двенадцати верблюдов, каждый из которых нес 500 томов. Король потребовал более короткую версию. Мудрецы вернулись еще через 20 лет только с тремя навьюченными верблюдами. Но и это короля не устроило. Прошло еще 10 лет, и мудрецы привели одного вьючного слона. Еще через 5 лет мудрец пришел с одной большой книгой, которую вез ослик. Король уже был на смертном одре, но он не хотел умереть, так и не узнав истории людей, и попросил мудреца изложить ее очень коротко. Мудрец ответил, что для этого, по сути, достаточно трех слов: они рождались, страдали и умирали.
Король, не имевший желания изучать бесчисленные тома, был по-своему прав. Но пока люди, возможно, по глупости хотят знать, «как это было», будут существовать книги, подобные той, что вы держите в руках. Dixi et salvavi animam meam[3].
Глава 1
Литературные свидетельства
Глава о гуннах, написанная римским историком