На улице уже было очень светло, наступало самое настоящее утро. Мне уже нужно было собираться на работу, через час выходить.
Что самое интересное, ребята приехали все вместе дружной толпой, идти на работу им тоже уже скоро, поэтому решили позавтракать у нас.
Матвей зашёл в комнату, и я увидела, что он был пьяный, злобно посмотрела на него, молча встала и вышла на кухню, чтобы собраться на работу и позавтракать. Готовлю себе чай, а за окном идет полным ходом обсуждение прошедшей ночи.
Не хватило ума, что их могут услышать, поэтому спокойно обсуждали свои ночные приключения. Матвей еще, когда зашел в комнату уверял меня, что он спал в машине и просто не слышал телефон или он у него был выключен. Он не заметил, что уже глубокая ночь, так как спал.
Ну так, как ребята обсуждали очень громко свои похождения, разговор их я слышала полностью. И они обсуждали девушек! Какого было моё удивление?! Теперь я стала понимать почему не берут с собой нас- девчонок, специально ведь не берут, чтобы мы не мешали им знакомиться с «телочками». Зашла речь о том, что кто-то, кому-то не дал. И тут у меня всё встало на свои места, по полочкам. Меня охватило жесткое негодование и возмущение!!! «Ах, так!!!» – сидело у меня в голове. К тому моменту я уже допила свой чай, поэтому собралась и вышла из вагончика.
Только тогда ребята поняли, что я слышала весь разговор о «бабах». Матвей что-то кричал мне в след, но я не останавливалась и делала вид, что совсем ничего не слышу. Я быстро шагала, нервно сжимая кулачки с длинными ноготками, которые впивались мне прямо в кожу и больно ранили. Так я унимала свою сердечную боль!
Неприятно, да это очень неподходящее слово, нет ужасно, мне казалось, что почва уходит из-под ног, но плакать не хотелось. Я нервничала, была в бешенстве, проживала внутри себя одновременно и беспомощность, и обиду, и злость. Достала из сумочки сигарету и закурила. Я шла по улице в своих мыслях нервно куря. Вдруг я услышала сзади шум, подъезжающей близко ко мне машины, открылась дверца, я обернулась и увидела Матвея.
Он подбежал ко мне, пытаясь что-то объяснить. Молча смотрю ему в глаза и говорю: «Так со мной нельзя! Первый и единственный раз в жизни со мной поступили таким образом! Теперь я понимаю, что значит ваши мужские, чисто мужские дела! " И прожигая его дотла взглядом, развернулась уходить прочь.
Что-то он мне говорил в ответ, но этих слов я не слышала, для меня они прозвучали просто, как какое-то невнятное месиво.
Я зашагала легко дальше, с высоко поднятой головой. Носик к небу- я звезда, так диктовала гордость. Опять звук машины, не оборачиваюсь иду дальше. Матвей свешивается из окна машины, начинает говорить со мной при этом едет шаг в шаг. Не обращая на него никакого внимания, я иду бодро на работу. Потом я специально перехожу подальше на тротуар, чтобы он не мог ехать рядом со мной на машине. Люди, проходящие мимо, конечно, косятся на нас, недоумевающе поглядывают. Матвей не может уже разговаривать со мной из-за того, что я слишком далеко ушла от обочины вглубь тротуара. Я иду свободно, по-королевски и тут начинается