– Пока не возьмете свой шарик? – улыбнулась я.
– Да, – тихо ответил он.
– Разве можно относиться к этому серьезно? А если бы старый мсье предложил вам «русскую рулетку», вы бы тоже согласились?
– Не знаю…
Я уже едва держалась на ногах и стала медленно съезжать вниз по стволу. Мне очень хотелось лечь на аккуратно подстриженный газон. Иван-Джон подхватил меня под мышки.
Мы целовались.
Так долго, что в какой-то миг я заметила на небе тонкую розовую полоску… Не помню, как я очутилась в своей комнате. Совершенно не помню. Возможно, мы оказались там вместе?
Но когда утром я придирчиво осмотрела свою кровать, обнаружила, что вторая подушка оказалась несмятой…
…Я вру, вру.
Почему я все время вру? Прежде всего – самой себе? Почему я стараюсь выглядеть циничной, саркастичной, почему я смотрю на мир так, будто нахожусь «под кайфом»? Собственно, так вело себя большинство из моих знакомых. Хотя под опущенными рукавами их рубашек были скрыты следы от порезов. Метафорических или настоящих. Не имеет значения!
Я прекрасно помню, что было дальше…
Меня сбила с пути добродетели и одиночества музыка.
…Он попросил разрешения поставить свой любимый диск. Собственно, если бы не это – летел бы он ко всем чертям (Господи, опять вру! Оторви мой язык и брось его собакам…)! Так вот, я разрешила. Он достал из внутреннего кармана пиджака диск, нажал на кнопку…
Призна́юсь: та мелодия, о которой я говорила, что это моя тайна, – музыка Мишеля Леграна «Шербурские зонтики». Впервые я услышала ее, когда мне исполнилось семь лет.
…Он поставил именно ее.
И меня понесло вспять.
Туда, где идет дождь и маленькая девочка мечтает о большом черном зонтике.
О городе с настоящей тысячелетней мостовой, о которую ломают тоненькие высокие каблучки девушки в модных «газовых» платках.
Где почтальон развозит письма на велосипеде.
А на окне цветочной лавки висит клетка с попугаями-неразлучниками.
Где все здороваются друг с другом. Но вместо «Добрый день» или «Здравствуйте» – говорят: «Доброго здоровья!»
Где смешаны воедино сны и реальность – так, что их не разъединить.
Я улетаю…
Под эту мелодию я всегда плачу. Даже если мои ладони минуту назад были сжаты в кулаки. Вот он и воспользовался именно таким моментом…
Но – откуда он об этом знал? Почему на диске – именно эта мелодия…
Еще было странным то, что утром вторая подушка оказалась несмятой.
Но неизвестно почему у меня появилось хорошее настроение. Точнее – не настроение, а некая