Как же я обрадовалась, когда Макс приказал выходить из машины. Ходить без белья для меня сродни разгуливать обнажённой в толпе. И ладно бы на мне была длинная юбка и плотный топ, я бы ещё стерпела, но тонюсенькая шёлковая рубашка предательски обрисовывала изгибы тела и просвечивала выпуклости. Стоило сквозняку коснуться кожи, соски дерзко ёжились, привлекая внимание монстра. А думать о том, что ветер может задрать подол выше, обнажив то, что я бы сама никогда добровольно не показала, было мучительно до потемнения в глазах.
Ноги не шли, казалось, что все вокруг знают, что я голая. И мягкосердечная Стелла, которая сунула мне перед выходом пирожок, и хмурые охранники, которые терпеливо ожидали в машине, и даже другие мужчины, что остались оберегать дом тирана. Хотелось убежать, спрятаться, но я лишь тянула подол рубашки вниз и осторожно ступала дальше. В агонию под названием «добровольный плен».
Конечно, я безумно обрадовалась, когда Макс приказал возвращаться. Но если бы знала, чем закончится ужин, с радостью поголодала бы… Нет, голодной уже не была благодаря Стелле, но лучше бы прогулялась с Максом по магазинам, чем…
Он поднялся, и я сразу поняла, что пришёл конец. Взгляд Макса потемнел до черноты, в нём появился звериный блеск. У меня живот свело от предчувствия неизбежности, и по венам разлился льдистый холод. Я не могла дышать, не могла двигаться, даже думать было невозможно.
Когда он с диким рыком смёл со стола приборы, думала, что с криком дам дёру, но сдержалась. От зверя не убежишь, это лишь его раззадорит, и тогда я ничего не смогу изменить, не сумею вразумить.
Как договориться с монстром? Как усмирить его? Приручить? Я слушала его крадущиеся шаги, стискивая на коленях руки, пока не ощутила жар за спиной. И поняла, что это всё. Моя жизнь разделится сейчас на «до» и «после».
Гулко сглотнула и, когда до меня донеслось тяжёлое дыхание, что защекотало ухо и вплелось в волосы, инстинктивно сжалась. Убеждала себя, что Макс – обычный человек, но никакие ассоциации сейчас не действовали. Мы в доме одни, и олигарх намекнул экономке, что так будет до завтра. Я полностью в его власти. И лишь от меня зависит, кем я встречу рассвет: изнасилованной или…
– Поднимайся! – услышав приказ, я решительно встала. Никому не позволю сделать из себя безвольную жертву. – Повернись ко мне лицом, – прозвучали следующие слова. Я подчинилась и, глядя монстру прямо в глаза, показывала, что не боюсь. Морщинки на лице Макса стали гуще, выраженней. Он прищурился и рыкнул: – Садись на стол.
Я осторожно присела, держа ноги плотно сведёнными, и всё так же, не сводя с Честенера глаз, замерла. Старалась не дышать, ожидая следующего приказа монстра. Осознавала, что нельзя умолять, уговаривать, бежать. Это бесполезно, я видела по жесткому взгляду Макса.
Не дёргай тигра за усы, оставшись с ним в запертой клетке.
Макс окинул меня странным взглядом, как раскаленным пером процарапал по плечам, шее, груди, и медленно вдохнул. Будто смаковал запах моего страха. Я старалась не смотреть на его брюки, где так явственно выступал