– Мне всё понятно, мама.
– Вот и ладно, дочка. – Изображение Каити стало меркнуть, материнская ладонь в последний раз погладила дочь, и она услышала: – Выздоравливай.
Разговор прервался, и ламия, превозмогая слабость, приподнялась на локте и окликнула стоящую за дверью настоятельницу столичного храма Улле Ракойны:
– Госпожа Ириф…
Жрица появилась без промедления, села рядом с Отири, взяла со столика кувшин с терпким травяным настоем и дала ей напиться. Затем уложила девушку обратно на постель, пальцами коснулась лба больной, прислушалась к себе, провела диагностику состояния ламии и спросила её:
– Разговаривала с матерью?
– Да, – с трудом вытолкнула из себя Отири и сглотнула.
– И она рассказала тебе о демонах, которые готовятся нас уничтожить?
– Рассказала.
– Зря. Рано тебе ещё беспокоиться. Вредно это. Хотя она знает тебя лучше, так что против её материнской воли я не пойду. Как ты себя чувствуешь?
– Плохо… Слабость… Руки и ноги почти не слушаются… Голова немного кружится… В районе солнечного сплетения тяжесть… Будто тяжелый камень лежит… Спина болит…
– Понятно, – кивнула Кэрри Ириф. – Но это пройдёт. Через пару месяцев ты будешь в норме.
– Так долго?! – удивилась ламия.
– А что ты хотела, милочка? – усмехнулась настоятельница. – Ты едва выжила, а через неделю хочешь снова скакать по полям, словно молодая козочка по весне? Нет. Так не бывает. Это чудо, что ты смогла пережить встречу с той тварью, которая тебя атаковала, так что вознеси хвалу богине, которая предназначила тебе в спутники жизни Уркварта, и будь терпелива.
– Хорошо.
– Тогда спи, и пусть тебе приснится самое лучшее сновидение в твоей жизни. Тебе это необходимо.
Пальцы правой руки настоятельницы, в которых Отири почувствовала готовое к использованию сонное заклятие, приподнялись над головой ламии, и, прежде чем провалиться в оздоровительный сон, она успела сказать:
– Мне необходимо поговорить с Урквартом. Это срочно и очень важно.
– Поговоришь. Обязательно. Через четыре часа, как только он придёт.
Маленькая желтоватая паутинка целебного заклятия вылетела из тонких аристократических пальцев Ириф и опустилась на голову ламии. Отири провалилась в сон, в котором ей приснилось детство. Безбрежный Форкум-кормилец. Весенняя тундра, где свободно гуляли олешки. Дающие металлы и драгоценные камни горы. Зелёные леса, где гуляли лоси и множество дикого зверя. Переполненные рыбой пресные озёра, за которыми присматривали шаманы. Фермы пищевых водорослей и промысловые суда,