Жарким августовским вечером над поселком углекопов завис дирижабль. Двухпалубный, размером с нашу церквушку. Обшитый светло-серым металлом, блестевшим на солнце. Огромные лопасти вращались с громадной скоростью, воздух гудел и подрагивал.
– Это сколько же квадров нужно, чтобы поднять его в воздух? – присвистнул Пашка. – Семьсот, не меньше!
– Тысяча! – возразил Лешка. – Выходит, таких, как наш Петрович, с сотню нужно, чтоб дирижаблем управлять!..
Лешка многозначительно поднял вверх указательный палец и напустил на лицо серьезности. Сынок приходского священника, он единственный из нашей компании умел считать. Потому и важничал.
– Кто ж виноват, что нас квадрами при рождении обделили? – шмыгнул носом Пашка. Утер нос рукавом рубахи, оставляя на и без того чумазом лице грязный след. – Плохо твой батька, видать, служит, вот и не жалуют нас способностями. Мне так мамка говорит.
– Да твоя мамка только и говорит, – не остался в долгу Лешка. – Хлебом не корми, дай языком почесать…
Между мальчишками завязалась потасовка. Вроде по пятнадцать лет исполнилось, взрослые почти, а все им неймется. Белобрысый, слегка полноватый, но крепенький Лешка смотрелся карликом рядом с долговязым, поджарым брюнетом Пашкой.
– Прекратите, нашли время! – я попыталась вразумить драчунов.
На мой мышиный писк ребята внимания не обратили. А, может, и вовсе не услышали. Подумаешь, девчонка-сорванец ростом с вершок. Пусть старше ребят на целых два года, зато худенькая и маленькая. Стриженая чуть ли не наголо, в кепке с чужой головы. В безразмерных штанах и мужицкой рубахе – тоже, кстати, с чужого плеча. Кто такую всерьез воспримет?..
– Отстань, Уголек! – отмахнулся от меня Пашка. – И малого оттащи, не то заденем ненароком – всем потом влетит.
Макарка, младший брат Пашки, тоже полез в драку. Пятилетка – а туда же. Рукава закатал, кулачки сжал. А покраснел-то, того гляди и лопнет, как помидор перезрелый.
– Ты-то хоть будь благоразумным! – я схватила малого за шкирку и отвела в сторонку. – Забыл, как тебе брат с локтя случайно заехал? Как потом пришлось к глазу бычье сердце с ледника прикладывать?
– Давайте лучше на чудо техники поближе посмотрим? – предложила я мальчишкам. – Помутозить друг друга вы всегда успеете.
Пашка с Лешкой перестали кататься по пожухлой траве – будто только и ждали предложения. Обменялись хмурыми взглядами и наперегонки пустились в сторону Серых гор. Мы с малым кинулись следом.
– Ну же, не отставай! – скомандовал Пашка. И тут же упрекнул братца: – А ты чего какой медленный? Все веселье пропустишь.
Боковым зрением я заметила, как насупился Макарка. Нижняя губа предательски дрогнула, глаза покраснели. Пришлось на секунду остановиться и предложить:
– Запрыгивай уже!..
Макарка закинул руки мне на шею, обхватил ногами талию. Повис, точно маленькая обезьянка. Совсем как в книжке с раскрасками – мы такую у хозяйских детей видели. Помогли немного, размалевали. Правда, кроме углей и побелки ничего не нашли, и вместе с книжкой изгваздали всю детскую. Ох, и влетело нам тогда!..
– Гляньте-ка, опять над этим местом кружат!.. – прокричал Пашка, задыхаясь от быстрого бега.
– Старики говорят, под Серыми горами прежде подземный город был, – важно заявил Лешка. – Дед Кузьма там однажды свечение видел. Хотел отцу моему показать, да там обвал случился.
Мы остановились как раз под дирижаблем, вытянули шеи, боясь пропустись что-то важное. Вот расскажем Петьке с Глашкой – все локти себе пообкусают. Им-то, хозяйским отпрыскам, не положено в заброшенные шахты лазить да по улицам босиком носиться.
– Дед Кузьма только хвалиться и горазд. Да пиво глушить по воскресным дням, – сухо заметил Пашка. – Если б не его десяток квадров – давно б взашей выгнали.
– Пока в поселке не появится новый одаренный – Кузьму все терпеть будут, – по-взрослому мудро заметил Лешка. – Без него некому единственный поезд до города тягать, вот и терпят.
Я ссадила малого на землю, приложила ладонь козырьком ко лбу и прищурилась.
– Кажись, нашли чего!.. – решила вслух. – Вон, гляньте, лучами впадину в горе высветили. И лопасти слабее крутиться начали…
Мальчишки сильнее вытянули шеи, но разочарованно вздохнули. Пашка и вовсе махнул на меня рукой.
– Ну и выдумщица ты, Уголек, – прошипел обиженно. – Нет там никаких лучей, брешешь ты.
– Да как же?! – непритворно возмутилась я. – Вон, красные, от пуза дирижабля отходят и на впадине заканчиваются. Да вы что, спелые, что ль?..
Мальчишки переглянулись. Пашка покрутил у виска и зашелся хохотом. Лешка поправил на носу постоянно сползающие очки и многозначительно заявил:
– Вот за что я тебя уважаю, Уголек, так это за буйную фантазию. С тобою никогда не соскучишься.
– Не за то вы меня цените, – буркнула я, – не за фантазию. А за то, что быстрее и выносливее многих мальчишек. И