Несколько человек заболели дизентерией. И у нас, и в совхозе. Все колодцы, туалеты, общие помещения: правление, столовая, контора – засыпаны хлоркой. Особенно это тяжело с водой.
Бабушке и всем остальным – напишу в очередной дождливый день. Привет от меня им обязательно передайте. В обед домой даже не заходим, а вечером быстро темнеет. Пишем при свечах, в местном магазинчике мы всё, что было, забрали. И хорошо, что я взяла много батареек к фонарику.
Вечером после работы плаваем в озере. Я побиваю рекорды среди девочек, а часто обгоняю и мальчишек. Но вечерами бывает холодно. Тогда только быстро делаю круг, чтобы снять усталость и пыль, и выскакиваю на берег.
Были в бане, вчера. Баня великолепная! Просторная, чистая, удобная.
Простите за сумбурное письмо. Всё сразу хочется сообщить. А меня всё время куда-то зовут спасаться от воды.″
Дождь всё продолжается. Похолодало ещё больше.
По ночам стали объединяться по двое, чтобы и одеял было два. У меня и Люси по тоненькому байковому одеялу. Люся скомпоновалась с Нелей, из инструментальщиц, а я – с Лидой. У них одеяла ватные. Теперь нам хорошо. В поезде над владельцами ватных одеял посмеивались. В первые дни жары – тоже. Теперь все завидуют.
В палатку стали забираться лягушки. Откуда они вдруг взялись и зачем им нужна палатка – они не сказали. Просто квакают, и всё. Наверное, им здесь теплее. Их концерт длится до поздней ночи. Мы уже совсем сморились, хотим спать, а они так оголтело квакают!
Привезли наших ребят, роющих траншею. Привезли в баню, а то они совсем заросли (либо бриться, либо пить), чумазые, похудевшие. Еду им, конечно, привозят, но они так устают, что даже есть не могут.
Появились они ближе к вечеру, после работы. Вечером дождь перестал. Мы пособирали по окрестности и не очень далекой свалке всё, что может гореть, и развели костёр. У нас было в запасе немного картошки, хлеб. Приехавшие ребята как заново родились. Помылись, побрились, кое-кто постригся. Надели чистые рубашки.
Оказалось, что их бригадир тоже приехал на целину давно, жил в землянке в отдалении от центральной усадьбы, здесь недалеко, вдоль берега озера минут 15, за родником. Потом дом ему построили, но он всё равно часто живёт в своей землянке, подальше от глаз. С одной стороны, не очень любит общаться, с другой,