И жили старик со старухой у самого синего моря. Высшая Школа Сказкотворчества. Ступень 2. Татьяна Владимировна Плетнева

освещенных закатным солнцем зданий. Она, эта фигурка, показалась девушке смутно знакомой. Но чья это фигура, Красава вспомнить не смогла.

      Уже дома, лёжа в постели, Красава вспомнила эту картину. Тонкие линии, точные мазки, нежные цвета – все говорило о таланте художника, о его способности увидеть и показать на холсте.

      Следующим вечером Красава снова пришла на эту площадь. И снова увидела женскую фигурку на холсте, в другом ракурсе, на другом фоне, но такую же смутно знакомую. У женщины на картине не было чётко прорисованного лица. Только тонкие штрихи, блики и тени. Но она была прекрасна и полна тайны.

      Художник, что рисовал неведомую натурщицу, был внешне непримечателен. Чуть выше самой Красавы, чуть старше, с лицом чуть загорелее нездешним загаром…

      «Он откуда-то приехал. – думала Красава, глядя на его очередной рисунок с женской фигуркой. – Был в неведомым далях, плыл по неведомым морям, шёл по неведомым землям.»

      Постепенно она привыкла приходить сюда, сидеть за столиком летнего кафе и, наслаждаясь кофе с круассанами, смотреть, как работает ЕЁ художник. А тот рисовал, ничего не замечая вокруг…

      В один из таких приятных вечеров художник, закончив работу, сложил мольберт, вытер и собрал кисти и… подойдя к столику, за которым сидела Красава, положил перед ней портрет. Женщина в шляпке с вуалью… Таинственный блеск глаз… Изящный овал лица… Тронутые красным губы…

      Этой женщиной была она, Красава. Но женщиной другой, мягкой, нежной. Затем на столик легли другие рисунки. И на всех была она. Оказывается, он рисовал её. А она думала, что он не замечает ничего вокруг.

      А теперь этот мужчина дарил ей саму себя. Дарил такую, какую она никогда не видела в себе. Ведь для этого надо было посмотреть на себя со стороны. А она, Красава, никогда этого не делала. Ведь отражение в зеркале не считается, правда же?