– Идиот же, – подвел итог Дима. – Что у дурака в черепушке варится, ему одному известно.
– Митя прав, – подхватил Александр. И продолжил: – Вас раскручивают – значит, на огонек жабы слетятся. Так всегда происходит, оборотная сторона известности.
– Нам не нужна слава, мы хотим помочь тем, кто отчаялся, впал в депрессию, предался унынию, – речитативом пропела Антонина. – Чем больше людей узнает о Доме Души, примет участие в его возведении, а потом станет его посещать, тем прекраснее будет жизнь. Правда, дорогой?
Вопрос повис в воздухе – только сейчас я поняла, что Кирилл тихо покинул кухню.
– Можно я глаз возьму? – попросил Родион. – Завтра подброшу его Алиске в сумку. Вау! Она помрет!
– Нет, – отрезала мать, – эту дрянь надо выкинуть.
– Подарочек нужно показать полиции, – посоветовала я.
– Зачем? – удивилась Антонина.
– Специалисты вычислят, кто по-идиотски пошутил, и накажут «шутника», – ответила я.
Хозяйка взяла со стола бумажную салфетку, промокнула вспотевший лоб и покачала головой:
– Приятно встретить в наше циничное время молодую девушку, которая верит во всемогущество полиции. Степа, в отделении просто расхохочутся, никто такой ерундой заниматься и не подумает. Эту гадость надо вынести из дома. Родя, брось это в пакет… вон они, в корзинке лежат… и оттащи на помойку.
– Все равно я глаз возьму, – пробормотал себе под нос первокурсник.
– Нет, – ледяным тоном возразила мать.
– Тебе что, жалко? – заканючил юноша. – Мне охота над Алиской прикольнуться.
Роза хлопнула в ладоши.
– Все, забыли о происшествии! Настенька, спагетти уже сварились? Проверь готовность. Ребята, работаем, иначе до вечера даже одну сцену не отснимем. Поскакали… Настюша, твоя задача разложить макароны по тарелкам и посыпать сыром. Потом займемся другим эпизодом. О’кей? Давай, дорогая. Камера! Мотор!
К моему удивлению, Анастасия уже не смотрела на маму как тонущий в бурном водопаде цыпленок. Девочка натянула толстые варежки, уверенно схватила дуршлаг, опрокинула в него макароны, встряхнула их пару раз, потом вытащила одну трубочку и… подбросила ее. Естественно, та упала на пол.
– Недошвырнула, – деловито сказала повариха. – Щас…
Она выудила следующую макаронину и повторила действие. На сей раз спагеттина долетела до потолка и прилипла к нему неподалеку от затрапезной трехрожковой люстры.
– Раз, два, три, четыре, – начала считать Настя.
– Что ты делаешь? – поразилась Антонина.
– Отстань, собьюсь… то есть извини, мамочка, не мешай, пожалуйста, – скороговоркой произнесла дочь. И продолжила: – Пять, шесть… десять… двадцать… тридцать. Не, сырые пока.
Настя перебросила содержимое дуршлага назад в кастрюлю.
Мать подскочила к юной «кухарке».
– Котеночек, спагетти уже сварились.
– Ни фига…