Отчего мы так сразу невзлюбили эту роту?
Видимо, от того, что из числа абитуриентов этой роты в ночной поход в Ягуновку почти никто не ходил. И к ним сразу прилипли обидные клички: «чмошники» и «задрочи» (в данном случае это имя существительное).
Я пошел к старшине получать на взвод фурнитру – погоны, петлицы, эмблемы, подворотнички. Там уже стояли остальные замковзвода. Первого и четвертого были из войск и оба местные. В первом – Глушенков, в четвертом – Тихонов. Они были на равных с Бударацким. Меня и «замка» третьего взвода Авазова они считали «зелеными» и относились покровительно, зачастую с издевкой.
– Что это у вас, товарищи курсанты, так взвода плохо бегают? А? – Бударацкий хотел покуражиться, показать кто в доме хозяин.
– Видимо, потому что старшие товарищи плохо научили их мотать портянки, – парировал я.
– Это я что ли должен мотать вам портняки? Зеленые? Духи! – Буда начинал закипать. – Да, знаешь, как в войсках учат? Одел форму – вперед – на двадцать километров! И попробуй пикнуть! «Дедушка» всю «фанеру» (грудная клетка) разворотит. И так все полгода! А тут ножки стерли и все – плачем! – Буда издевался, ерничал.
– А дедушке потом никто кованым сапогом яйца не отбивал? Чтобы он потом к бабушке не ходил? – Боря Авазов встрял в разговор. Тут поднялись уже Глушенков и Тихонов.
– Да, ты вообще понимаешь, о чем говоришь?
– В армии таких, кто старших не уважает, просто давят. На учениях танками. Потом закатывают в металлический ящик, как консервы, и отправляют домой бандеролью.
– Старших уважать надо!
– Только не думайте, что мы вам портянки стирать будем, – я окрысился, был готов драться. Отчислят – не отчислят – это не сейчас, сейчас порву. Или меня.
– Никто портянки стирать не будет. Здесь – военное училище, а не карантин в части.
– Давайте фурнитуру, и мы пойдем.
Нам быстренько отсчитали все положенное, расписались в ведомости и пошли к своим. Там я раздал все отделениям.
Как подшивать подворотничек? Как пришивать погоны? Петлицы куда присобачить? Бля! Сначала надо было эмблемы прикрепить на петлицы. А потом уже пришивать их к куртке! Все криво-косо. Одна лампочка над тумбочкой дневального. Вторая – в бытовке, третья – в ста метрах – в туалете. В каждой роте тоже по одной лампочке. Освещение светит куда-то вбок.
– Слава, – подошел Буга – тут это…
– Ну… – у меня во рту была нитка.
– Бежко говорит, что у него погоны украли.
– Идиот! Кому на хрен нужны эти погоны! Всем же выдали! Где он?
– Вот – Буга показал рукой и из тени вышел Вадим Бежко.
– И где я тебе сейчас погоны рожу? – я был зол. Из-за него за подготовку взвода к строевому смотру, в первую очередь, я получу. – Ты смотрел? Может, где оставил?
– Смотрели вместе, – Серега Бугаевский был тоже зол.
– Может, у старшины спросим. Вдруг у него есть запас? – у Вадима в голосе была надежда.
– Пойдем