– Грамоте знашь ли? Плотничашь?
– А то!..
– Вот сюда гляди, запоминай. Запомнишь?
– Ну…
– Ну да ну! Баранки гну! Сказывай, что запомнил.
– Сказывается, что есть-де земля такая, тамока смердов нет, все своеземцы, ораници сколь сможешь орать, столь и имашь. Привольно, мол, богато живется тамока. А охотою можно на низовых татар сбегать по Итилю, у их богатые становища есть. А как дойти туда, Дробило Нездылов скажет, живет возле Демянска. Он, Дробило-то, укажет, как до котельника Нежила Прибышиця дойти, а Нежил дале покажет, сколь сам знат. Все.
– В дружину мою пойдешь? Могуч ты телесно, кровь в жилах горячая, молодечеством покрасоваться тянет. Айда со мной по Итилю гулять да бить басурманов! Уж струги готовы на Вятке-реке.
– Пошел бы, здеся у нас мало ораници, и не родит второй год.
– Ну, сказывай Дробилу: «Анфал-мо меня позвал».
Не знал Василей, что в рай не зовут… Поперся искать счастливую землю. Нашел одного за другим Дробилу, Нежила, Ивана. Пришел с дружиною Анфала на Пермь Великую, на Вишеру, Каму-реку и реку Вятку.
Здесь, на новгородской земле, история делала свой отбор и выбор – шаг первый. Вот он, Василей, мощный парень-тур, и лихой, и мастеровитый. И струг срубить, и грести, и ордынцев бить, и пахать. Анфал позвал его, воля вольная его позвала…
Анфал… Лет сто гулял Анфал с дружинами по реке Итилю, которая еще не была великой русской рекой Волгой. На ее берегах стояло государство Булгария, ордынская столица Сарай, огромный богатый город. Орда жирела. Кочевник осел в городах, построенных для него тысячами русских плотников, каменотесов, гончаров, кузнецов. По Волге шли караваны судов из стран Востока, Индии и Китая. Самым прибыльным ордынским товаром были русские рабы. Стоном стонала земля русская от татарских набегов, горели города и деревни, уводились в полон русские люди. Не было спасения от неисчислимой дикой конницы.
Новгородцы, прекрасные мореходы и корабелы, купцы-воины, нашли у степняков слабое место. Река! Степняки-ордынцы на реке – никто, они боялись реки, ее таинственных глубин, населенных водяными и другой неведомой нечистью. Паника охватывала татар при одной вести о приближении боевой речной ватаги. Ушкуйники – прекрасно вооруженные, дерзкие профессиональные воины. Такого противника в открытом бою ордынцы одолеть не могли. Ханы с поклоном предлагали дань, чтобы их только оставили в покое. Лучшие дети боярские хаживали в такие походы, а богатейшие купцы Новгорода ссужали деньгами.
Анфалу не предлагали откупа. Его дружина шла уничтожать Орду, жгла и разграбляла Сарай до основания. Он не раз погибал в бешеных стычках. Но ненависть к Орде призывала его, он был нужен – и Анфал оживал. Вновь по рынкам и пристаням начинали поговаривать, – мол, в дружину к Анфалу зовут… Наверно, душа Анфала не покидала родной земли. Народ порождал его снова и снова. Строились струги-ушкуи, его ждали, и он появлялся – громадный, лихой и непобедимый.