Потом я пошипел утюгом, выгладился и на скорую руку перекусил снеками, заливаясь молоком из пакета. В фланелевой рубашке, лёгких брюках и туфлях-лоферах я вышел из подъезда, поприветствовав всех бабок, караулящих на скамейке. Безмятежный искренний, я наверное, их очаровал.
Сеть интриг, плетущаяся бодрыми бабушками, опустилась карающим мечом на чужие головы. Я же вышел сухим, как тальк спортсмена. Я не хотел давать лишний повод для подозрений. Если поползут слухи, то тогда можно хорошенько залететь, а на зону меня не тянуло. Повторяю, я не верил, что дело об убийстве обставят в мою пользу, даже при условии моей невиновности. Слишком много переменных задействовалось в этой партии.
Помощь за которой я спешил, представлялась ну очень экзотической! Конечно не шаманы с бубнами или знахарки с родословной, как у собак с выставок, но тоже по колориту. А жила эта помощь, буквально в квартале от меня, так что пешая прогулка не вызвала бы ни у кого подозрений. Ну вышел тип прогуляться воскресным утром, воздухом подышать, пока жара не сгустилась до белого каления. По-моему всё натурально и без переигрывания.
Почему то мне вспомнился вчерашний таксист, так и не дождавшийся обещанного вознаграждения. Конечно, он хам, и к тому же хам вооружённый и угрожающий. От представления того, как он безуспешно сидел долгие часы в салоне, я злорадно улыбнулся. Конечно, повод для ехидства на троечку, но хоть что-то. В воспоминаниях снова стали фигурировать стеклянные пустышки глаз Карны, её алебастровая кожа и меня повело.
Мне совсем херово стало, но здесь спасительным гонгом зазвенел рингтон, оповещавший что мне на смартфон пришло сообщение. Так так, посмотрим! Я защёлкал клавиатурой, войдя в тень павильона оживлённого утреннего базара. На каркасе крыши белела вывеска с надписью: «Рынок». Ряды магазинов, обитых вагонкой быстро заполнялись мелкими частными предпринимателями, или в моём варианте: лавочниками.
В некоторых квинтатах запрещена торговля, только если она не монополизирована властью и не проводится с точки зрения плановой экономики. Альвы, к примеру, пошли дальше, и принципами деятельности их обособленного квинтата являлась кооперация между своими и взаимовыручка. То есть они создали закрытый клуб для своих, такое себе комьюнити, действующее по принципу: сам выращиваю, строю, делаю – между своими же делю. Всё это было не лишено логики, потому как территория и население Алитиэна маленькие и связывалось последнее родственными связями в десятых, а то в двадцатых коленах. При том, они помнили