Обрыв. Возвращение. Ансия Тера

себя грубо, но это было непроизвольно, я мстил тебе, также как и ты мстила мне. Мы с тобой одинаковые, Кира. Я знаю, сейчас ты во всем винишь меня и ненавидишь, но если ты подумаешь, то поймешь, что все, что я сейчас сказал – правда. Такие, как мы с тобой, не созданы для семьи, мы не созданы для обычной, спокойной жизни, мы слишком любим власть, она дает нам чувство насыщения этой жизнью. Я прощу тебе все, Кира, я даже сделаю жест доброй воли и оставлю в живых Мануэля, я дам тебе все. Ты станешь моим полноправным партнером, мы поделим бизнес, ты возьмешь его легальную часть. Если захочешь, я введу тебя в картель, у тебя будет все, чего ты желаешь, все, чего ты заслуживаешь. Я не стану тебя ограничивать, как и прежде, ты для меня все, Кира! И я готов разделить с тобой все.

      Энрике присел передо мной на корточки, обхватил мой затылок и прижался к моему лбу.

      – Я люблю тебя, малыш. И я готов дать тебе абсолютно все, что ты захочешь. Таким, как мы, не нужно жить в рамках обычных людей, мы можем выйти за них и от этого мы будем счастливы. Подумай, обычная жизнь это не для нас. Она не принесет тебе удовлетворения. Подумай, Кира…

      Я растерялась от этих слов, от этого неожиданного откровенного монолога, а он воспользовался моим замешательством. Рик прижался к моим губам, его язык проник в мой рот, что я даже ахнуть не успела, невольно ответила на поцелуй, но тут же уперлась ему в плечи, пытаясь его отстранить.

      Меня затошнило, но не от него, а от себя. Он был прав, он во всем был прав. Я поделила себя на две части. Часть меня осталась там, в Стамбуле. Та часть все еще помнила и хотела ту самую, спокойную и стабильную жизнь, которую я долго строила, но теперь еще была и та часть у которой сейчас за спиной пистолет. Эта часть меня слушала слова Рика и понимала, что он прав, что я алчная, властная и порочная сука, которую он искушал сейчас, как сам дьявол. Искушал самыми большими людскими пороками: властью, деньгами и сексом. Я слушала эти сладкие речи и в голове уже рисовалась картинка того, что я могу иметь, если я буду с ним. Он был прав, как бы я не старалась стать стабильной, настоящей женщиной, а недоверие к людям и жажда власти всегда были во мне, с самого детства, когда я еще помнила, что такое макароны на завтрак, обед и ужин, когда я только мечтала о том, чтобы кто-нибудь прокатил меня на дорогой машине, когда я издалека смотрела на женщин, которые носили красивые, дорогие платья, а у меня такого и в помине не было. Потом я стала зарабатывать, я поднималась медленно с самого низа, а теперь мне предлагали все и сразу, иметь все, что я хотела когда-то и при этом не нести не перед кем ответственности, ни перед семьей, ни перед другими людьми. Мне предлагали свободу, а Рик жил именно так – свободно. Он сулил мне именно это.