Его автомобиль остановился едва коснувшись столба. Бампер слегка погнулся. Глеб вылетел из машины и, перебежав дорогу на перекрестке, кинулся во двор дома, где жил Алик.
Двое милиционеров на машине не отставали, один даже высунул из окна красную физиономию с носом-картошкой и заорал.
– Стой, падла, задавлю!
Но страх быть настигнутым милицией еще больше толкнул Глеба вперед. Глеб влетел в подъезд дома раньше, чем автомобиль остановился. Забегая на полной скорости на четвертый этаж, Глеб ощутил, как его тело пышет жаром, а ноги заплетаются. Он споткнулся о последнюю ступеньку…
Время словно замерло. Глеб заметил, что мысли его пролетают быстрее, чем события. Он выставил руки вперед, коснувшись деревянной двери Алика. Затем подоспело и тело. Оно буквально врезалось в дверь. Больше всего досталось голове. Все поплыло, а в ушах зазвенело, вскоре пришла и боль. Глеб, наверное, сморщился бы от нее, если бы лицо не онемело.
Осознавая, что два милиционера гонятся за ним по лестнице, он поднялся и стал ломиться в дверь. Долго биться не пришлось. Дверь открылась сама собой, скрипя заржавевшими петлями. Он вбежал внутрь.
– Сюда! – Зачем-то крикнул он милиционерам, наскоро оглядевшись. Здесь не было никаких следов погрома, кроме вырванной Глебом у двери шпингалетной петли. В углу небольшой единственной комнаты аккуратно стояли коробки: Алик недавно переехал сюда и не успел толком устроиться. Телевизор, стул, журнальный столик, диван, окна с красивыми фигурными стальными карнизами, но без штор, которые теперь уже не будут повешены. Глеб заглянул в кухню: плита, рукомойник, стол, стулья, небольшой шкафчик под потолком, новый беленький холодильник «Бирюса». Глеб кинулся к ванной комнате. Там, в глубокой эмалированной ванной, лежал Алик. Его пустые глаза уставились то ли на Глеба, то ли куда-то в воздух. Ванна была до краев заполнена жидкостью темно-красного цвета. Из крана падали капли воды. Они создавали маленькие волны и рябь на поверхности. На этих волнах качался мобильный телефон Алика, едва касающийся его шеи.
– Нет! – Нервно прошептал Глеб, опускаясь на пол от слабости, что мгновенно охватила его плотно сжатой ладонью ужаса. – Алик! – Он закрыл лицо руками и, дрожа и вытянув ноги, теперь с истеричным бесслезным рыданием закричал, что было сил. – Нет! Не может… – Он вдохнул воздух. Его голос срывался. – Алик!
Алик словно стал ему родным братом. Было чувство, будто от него оторвали кусок, как бы это ни звучало. Теперь уже – мертвым.
Огромный кулак врезался в челюсть Глеба. Глеб упал ничком, затем поднял голову и резко вскричал, все так же рыдая. Ему было досадна не только его смерть, но и свое нынешнее состояние.