– Тебе лет сколько? – Вдруг спросил он.
– Двадцать два года. – Если честно, то я не поняла, зачем этот вопрос.
– Ты на тридцать лет меня младше. С чего ты взяла, что можешь давать мне какие-то советы и выдвигать претензии? – Прищурился он.
– Если вам дают советы люди моего возраста, быть может, это повод задуматься над тем, что вы не так делаете? – Не поддалась я на откровенную провокацию. – И ваша дочь является первоклассным скульптором и художником. Ее ценят на работе и вне ее. Она одна воспитывает сына. Хорошо воспитывает. Человеком. И сама является прекрасным другом. Она не зависит от мужчин ни в чем. Вам бы гордиться своей дочерью, а вы ее в проститутки записали. – С горечью заметила я.
Динкин отец некоторое время молча сидел, вперив взгляд в пол. Потом тяжело поднялся и вышел в прихожую. Через полминуты хлопнула входная дверь. Не думала, что тут так все запущенно.
Пока убирала со стола, на кухню пришла Динка. Разговор она явно слышала и теперь выглядела крайне задумчивой.
– Ты как? – Спросила ее.
Она передернула плечами, но кивнула.
– Нормально. – Затем рвано выдохнула. – Спасибо, Ян. За все спасибо.
Я улыбнулась и обняла ее. Ей сейчас нужна поддержка. Очень нужна.
Александр
Я вошел в свою квартиру и пнул ближайшую к себе коробку. Черт! Никак ни времени, ни сил не хватает на то, чтобы разобрать полностью свои вещи. Я оглядел темные силуэты то тут – то там расставленных коробок. Свет включать не хотелось. Сбросил ботинки и прошел на кухню, где все же включил тусклый свет под вытяжкой. Открыл холодильник. Так и есть, мама приходила и вновь натащила полный холодильник еды.
Я криво усмехнулся. Права Яна, что считает меня маменькиным сынком. И не то, чтобы мама постоянно в мою жизнь вмешивалась. Нет. Я сам решал… многое. Да все, собственно, кроме личной жизни. Маме затишье в этом плане не нравилось, и она всячески намекала мне, что готова стать бабушкой. Вот и девиц, подобных сегодняшней Лиде, она с завидной регулярностью притаскивала знакомить со мной. Я, наверное, потому и съехал из ее дома, потому что там стало просто невозможно жить из-за всех этих женщин, что мать пыталась мне подсунуть.
Яна! Я едва не сломал крышку контейнера с едой, когда в голове всплыл сегодняшний вечер. Если честно, то она из моей головы и не выходила ни разу с тех пор, как Марина Генриховна нас представила друг другу. И вроде бы с виду ничего такого. Девушка, как девушка. Молодая. Фигуристая. Есть за что подержаться. Не сказать, чтобы сильно красавица. Но было в ней что-то, отчего я никак не мог отвести от нее взгляд. Всегда приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сделать это. Рыжие длинные волосы, красивая улыбка, внимательные глаза…
Я не часто вижу ее с распущенными волосами. На работе она предпочитает носить строгий пучок, а фигуру упаковывает в безликие костюмы. Однако, как оказалось, мое воображение распоясывается от этого куда сильнее, нежели от всех тех