Она оглянулась, спросила удивлённо:
– А ты? Ещё куда-то поедешь?
– Угу, – подтвердил Пожарский, всё так же лучезарно улыбаясь.
– А-а, – с пониманием выдохнула Лиза, на самом деле ничего особо не понимая.
Вроде бы она и не рассчитывала ни на совместное времяпровождение, ни на свидания. Она ведь знала, что это только игра, но всё равно будто ощутила разочарование от подобной ситуации: «Ты свою роль хорошо исполнила, но пока мне больше не нужна. Я тоже честно вернул тебя на место. Теперь можешь быть свободна до завтрашнего утра».
Задняя дверь хлопнула, закрываясь, словно насмешливо хмыкнула. Ну да, Лиза же всё равно осталась не одна. Короткий мрачноватый взгляд опять оказался слишком проницательным, а когда они вдвоём вошли в подъезд, она вообще почувствовала себя неуютно.
Хотя – ничего же особенного, Крайнов ведь тоже обычный человек, пусть и не слишком привлекательный. Но ведь ей он до сих пор ничего плохого не сделал и вряд ли собирался. Тогда почему она так на него реагировала? Всё равно неосознанно ждала неприятностей?
Лиза с трудом сдержала желание свернуть на лестницу, когда он направился к лифту, но в мыслях сердито одёрнула себя «Да что за глупость!», тоже застыла в ожидании кабинки, наблюдала, как меняются цифры на электронном табло, даже проговаривала про себя: «…третий, второй, первый».
Вошла она тоже первая, но до противоположной стенки проходить не стала, посторонилась, пропуская Крайнова. Тот на ходу нажал нужные кнопки – и с цифрой «пять», и с цифрой «четыре», пристроился в дальнем углу, а Лиза развернулась к двери и опять смотрела, как электронное табло отсчитывает этажи, и чувствовала себя неуютно ещё сильнее.
Да потому что пространство ограниченное и слишком маленькое. И где-то внутри дрожала тревога. Или ожидание. Ну точно – ожидание, когда она наконец поднимется на свой четвёртый этаж, окажется дома.
Лифт остановился, двери разъехались, и Лиза шагнула наружу.
– Пока, – прилетело в спину, вполне-таки дружелюбное.
Она развернулась, уставилась недоумённо вглубь кабинки. Глаза протереть захотелось. Или, скорее, уши прочистить, дабы убедиться, что не ослышалась. Она бы меньше удивилась, даже если бы с ней заговорил памятник в университетском дворе.
Или всё-таки действительно послышалось? Потому что у Крайнова выражение на лице такое, что вообще ничего не разберёшь: то ли снисходительное, то ли раздражённое, то ли насмешливое, то ли лениво-безучастное. А за всё время он Лизе ни слова не сказал, если не считать того случая в августе и «Дверь придержи». Так чего вдруг?
Бывает же обман зрения, а тут – обман слуха. Да так и подмывало спросить: «Ты что-то произнёс?» Но двери медленно сошлись, окончательно разделив их, лифт загудел, поднимаясь вверх.
Вот и отлично. Теперь уже точно – не видно, не слышно, а следовательно – ноль проблем. И Лиза сама не поняла, почему вдруг посмотрела вверх, выдохнула сердито и почти беззвучно:
– Пока.
Опять