– Сам ты придурок, – обиженно бросил Леха. – Я же не со зла натворил, а от испуга.
– Ну-ка, рассказывайте, что произошло? – прервал спорщиков Андрей.
Пришлось Диролу с Пешкодраловым рассказать о страшных находках в кустах у забора.
– Да-а, – протянул после услышанного Андрей.
– Да-а, – эхом повторил Антон.
– На этом удостоверении теперь столько отпечатков, сколько на поручнях в автобусе. Дирол прав, лучше пойти к Ворохватову и все ему честно рассказать, – проговорил Андрей.
– Не пойду, – снова принялся за свое Пешкодралов.
– Тогда мы сами пойдем и все расскажем, – пригрозил Дирол.
Леха посмотрел затравленным взглядом на своих товарищей в надежде снискать сочувствия, но так и не обнаружив его, обреченно вздохнул:
– Ладно, пойдемте, – и волоча за собой окровавленную палку, поплелся к учебному корпусу.
Перед учебным корпусом вовсю шло торжественное построение.
Курсанты, одетые в парадную форму, маршировали, выполняли команды «смирно», «налево», «направо», «равняйсь», и делали еще много чего, дабы усладить зрение многочисленных гостей и высшего начальства. Когда же наконец курсанты выстроились в длинные шеренги и замерли, вытянувшись в струнку, наступила очередь преподавателей школы поздравлять своих учеников с началом нового учебного года и зачитывать торжественные речи по этому поводу.
Первым выступал Садюкин. Видимо, по той простой причине, что его уже написанная речь осталась у пропавшего Мочилова, Фрол Петрович была крайне немногословен. К тому же после вчерашнего застолья голова у него так болела, несмотря на выпитую утром бутылку пива, что говорить тем более не хотелось. Он вышел к микрофону, долго кряхтел, собираясь с мыслями, а потом выдал:
– Учитесь отлично и жить будете прилично, – и замолчал.
Все замерли, не понимая, к чему это было сказано. Но тут вдруг раздались аплодисменты, и кто-то тоненьким голоском заверещал:
– Браво! Браво! Как великолепно он сказал!
Это была Домна Мартеновна Залипхина, которая уже успела оправиться от встречи с Пешкодраловым и теперь вклинилась в толпу зрителей, состоявшую в основном из родственников курсантов. Как ни странно, но крики Залипхиной возымели большой успех, и все зааплодировали вместе с ней.
Садюкин скромно поклонился и спрятался за спиной Володи Смурного. Теперь настала очередь Ворохватова говорить речь. Он стоял у микрофона, а по бокам от него, словно телохранители, возвышались Ганга и Кулапудов.
– Если что, будете мне подсказывать, – прошептал им Ворохватов.
– Непременно, Иван Арнольдович, – лучезарно улыбнулся Веня.
– Дорогие курсанты, – начал говорить Иван Арнольдович.
– А также их родители, – подсказал Кулапудов.
– А также их родители и другие гости, – покорно повторил Ворохватов. – Еще одни учебный год начинается в нашей школе милиции.
– И в других школах