– Ты еще скажи, какие именно, болтун! – сквозь зубы процедил Свиридов. – Майор, кончай этот детский сад. Не канифоль мозг. Если у тебя не хватает на памперсы детишкам, я тебе дам. Давно уже понятно, что если по российским дорогам еще проедешь, то российские дураки тормознут тем вернее.
Дряблый подбородок майора заиграл. Мутные глазки раскрылись и сверкнули:
– Да вы, ребята, я смотрю, нездешние! В смысле, как с луны свалились. Поучить бы…
– Я тебе поучу! – выходя из себя, гаркнул Фокин. – Не с чмом разговариваешь! Попридержи базар, а то я не посмотрю, что ты в мундир залез!
Майор произнес понизившимся голосом, как ему самому показалось – зловеще:
– Ладно. Так, значит. Завтра утром, когда приедет Аветисян, заговорите по-иному. Дежурный, этих пока что в «обезьянник»! До утра.
– Э, майор… – начал было Фокин, но Свиридов, который опасался, что нетрезвый Афанасий снова ляпнет лишнее, вцепился ему в запястье и сам препроводил его в плохо освещенное зарешеченное помещение «обезьянника». Фокин хотел было что-то говорить, но Свиридов цыкнул на него, и Афанасий Сергеевич наконец утихомирился. Перспектива ночевать в милиции больше не возмущала его. Тем более что лучше ночевать под крышей, хоть и на жесткой лавке, чем в раскачивающейся под ветром и заливаемой ночным дождем старой машине.
Свиридов же долго не мог заснуть. Смутная, немотивируемая тревога, тлевшая в нем еще при подготовке к дальней командировке, разрасталась. Нет, не этот пухлый майор, нет, не нетрезвый лейтенант Леня, и даже не носато-усатый армянин, который, может быть, и являлся автовладельцем Аветисяном, обратившимся в милицию по поводу якобы угнанной машины, – не они конкретно тревожили его. Нет, что-то гораздо менее ощутимое, менее определенное – словно чье-то назойливое, еле уловимое прикосновение, чье-то неотступное внимание, ведущее его по дороге Хабаровск – Владивосток, как выслеживают дичь. А может, все началось и раньше. Гораздо раньше.
Он не стал перебирать в мозгу перипетии этого длинного дня. Он перевернулся на узкой лавке и заснул. Ему снилась черная, обвитая трещинами дорога, на которую просачивается из близлежащих деревьев рев тигров. Тигры почему-то щеголяли в милицейских фуражках, а потом под ноги попалась