– Ты прикалываешься, что ли?
– Нет, – ещё один глоток, – ты её лучше барменом сделай, смотри, сколько энтузиазма и стремления поговорить.
– Она мне всех клиентов распугает. Она на енота похожа. Кто её вообще краситься учил?!
– А мы её умоем, – мягко смеётся.
– Я вообще-то здесь!
– Тихо, – ставит чашку на бар, – я тут тебя от увольнения спасаю.
Я открываю рот, но за отсутствием аргументов сразу его захлопываю.
Жорин улыбается с ехидцей, прищуривается, и я чувствую неладное. Они так странно между собой переглядываются…
– Ладно, – кивает, – под твою ответственность, Шелест, сам её умоешь.
– Без проблем, – Никита спрыгивает с барного стула и за один шаг пересекает расстояние между нами.
– Ник, давай недолго тут, и так опаздываем.
Шелест кивает уходящему Денису, и когда дверь за тем закрывается, поворачивается ко мне.
– И что это было, Диана?
– Работа нужна, у меня кошка дома беременная, и котята некормленые, – пожимаю плечами.
– Чего? – хмурится, явно пытаясь вникнуть.
– Спасибо, говорю, что помог.
– Пожалуйста. И умойся, реально, на енота похожа.
– Это смоки айс!
– Это вечерний мейк, а сейчас день, – подмигивает.
Он меня стебёт, гад!
– А у меня ночь. Иди уже отсюда.
– Ты просто мастер благодарности.
– Даже не думай, что я упаду на колени с восхищением и буду целовать тебе руки.
– А я так надеялся. Ладно, давай.
Шелест треплет мои волосы, просто разлохмачивая мне весь хвостик, и, довольный моим недовольством, идёт на выход.
– А я теперь правда бармен? – кричу вслед.
– Правда-правда.
Хлопаю в ладоши, поворачиваясь к Алексею.
– Ну что? Принимай стажёра, начальство одобряет. Сам слышал.
Остаток смены я познаю азы барменства и бью парочку стаканов. Всё оказалось не так просто, а жаль. С виду всё это выглядит очень и очень не сложно. Где-то в два в бар заруливает толпа прилизанных парней, девки с ними тоже есть, и одну я даже узнаю, моя любимая одноклассница – Соловьева. Её-то каким ветром? Она же у нас сущий ангелочек, а трётся с упырями какими-то. Ещё и жопой крутит, очень интересно. Кажется, сегодня ночью у меня может появиться компромат на это создание.
Наливаю чай умирающей у бара девчонке, перепила бедолага, видимо, продолжая наблюдать за одноклассницей. Та, кстати, уже успела покрутиться у шеста. Да-да, в баре бывают ночи стриптиза.
Залипаю на этой картинке и не знаю, чего мне хочется больше: ржать или блевать от её вертляний.
– Ты по девочкам, что ли?
– А? – оборачиваюсь на голос.
Жорин. Как вовремя.
– Я-то? Ну, – прикладываю пальцы к губам, – очень может быть.
– Фу, хотя…
– Поумерь свою фантазию.
– А ты свой язычок. Ника тут нет, вышвырну на улицу, пискнуть не успеешь.
– Как грубо. А ты знал, что у тебя в бар малолеток