Дело не ограничилось «обсуждением» картины. Авдеенко начали распекать за неопубликованный роман «Государство – это я». Книга в свое время не была пропущена в печать А. Лозовским. Смысл обвинения Авдеенко в общих чертах сводился к тому, что тот наделял положительных героев чертами более сильными чем тех (в «Государство – это я» – шахтеры, «Закон жизни» – комсомольцы), которые по замыслу автора являются героями положительными. Таким образом писатель был заподозрен в том, что «враждебные» высказывания отрицательных героев он по существу разделяет. Авдеенко пытался исправить это «недоразумение». Но, выбранный в качестве козла отпущения, он вряд ли мог рассчитывать на снисхождение или понимание. Впрочем, как и другие, попадавшие в схожую ситуацию, до и после 1940 г. Досталось Авдеенко и за «облегченный» показ интимных отношений между молодыми людьми. И хотя автор не доходил в своих произведениях до фривольности, уже то, что было показано в фильме, позволило предъявить ему следующее обвинение – «потребности любви изображены так: люби сколько хочешь, люби кого хочешь, люби когда хочешь». Сценарист был зачислен в разряд писателей, продолжающих традиции русского литератора начала века Арцыбашева. Лозовский пошел в своих обвинениях еще дальше, охарактеризовав произведения Авдеенко как порнографические. «Но это, – по выражению Жданова, – не главное. Главное заключается в том, что Вы врагов изображаете сильными, а своих людей – слабыми». В ответ Авдеенко пытался обороняться: «Сценарий хвалили, сценарий направляли по тому пути, чтобы враг был замаскированным… надо сделать как можно более скрытым врага, т. е. скрыть существо и моральную сущность этого человека».
Действительно, сценарий, а первый его вариант был готов летом 1939 г., помимо прохождения через Комитет по делам кинематографии был так же неоднократно «оценен» в ЦК ВЛКСМ. И только после согласия автора сценария и режиссеров исправить ошибки фильм был запущен в производство. Многочисленные попытки Авдеенко в дискуссии со Ждановым и Андреевым оправдаться привели его к неутешительному размышлению вслух: «Я никогда не думал, что в Центральном Комитете будут со мной так разговаривать». Жданов соответственно отреагировал: «Вы разве считаете, что творчество не под контролем партии?» А после ответа Авдеенко: «Нет, не считаю», развил свою мысль: «Наверное, так Вы считаете, что каждый себе сам хозяин, как хочу так и делаю, не Ваше дело, не лезьте в эту область?». Кто хозяин в литературе, скоро выяснилось. В момент, когда Жданов принялся отчитывать Авдеенко за репортаж в «Правде» об «освобожденном» городе Черновицах – «зачем Вы описываете черновицкий театр, где говорите, что этот театр не уступает лучшим театрам СССР, разве только по размерам, откуда Вы это взяли – в разговор