После того, как Аркадий ушел из своей семьи, мы редко виделись. И дело было не в том, что я категорично разделял настроения всех наших родственников, а все упиралось в различные места, где мы теперь жили. Если раньше наши квартиры были в одном подъезде, то теперь я в основном прятался на даче в деревне, а он со своей новой женой занял выделенную ему муниципалитетом или еще каким народно-управительным образованием мастерскую в здании музея. Раньше, при царе Горохе, говорят, жил там и поживал купец Куттуев, которого потом революционно настроенные евреи при поддержке вооруженных латышей и китайцев прогнали в буржуазную Финляндию, где его следы и затерялись среди прочих купцов. Даже финский партизанен со своим партизанским отрядом не помог ему вернуть былое имущество, раскулаченное подчистую. Это было в 1919 году, Исоталанти со своими парнями навели много шороху в Олонце и его окрестностях, его, конечно, объявили бешеным зверем, а соратников – лахтарями-мясниками, похватали заложников и на их фоне добились ничьей. Не то жил бы Куттуев опять в своем особняке, а детей отправлял учиться в соседствующую Екатерининскую гимназию, да козам хвосты бы крутил (kuttu – коза, в переводе с финского).
Величественное здание гимназии, долго не ветшавшее, предали огню через возрожденную из пепла банду поджигателей. В тот год горело много: и школьный гараж, одновременно с магазином через дорогу от него, и жилые дома, и церковь, и сараи, и вот – Екатерининская гимназия. Конечно, озабоченные пожарные следователи нашли причину в плохой проводке, даже в одном из недавно принятых в жилой фонд домов. Надо было успокоить обывателей, но больше, по ходу дела, успокаивали себя.
Аркадий отрастил себе окладистую бороду, целую гриву волос и стал напоминать одного из Зи-зи-топов, вот только вместо гитары он все больше держал в руках кисть и краски. Почему-то именно борода бесила всех, начиная от совсем незнакомых прохожих и сопливых ментов-пэпээсников, до всех наших престарелых родственников. Я никак не давал оценку происходящему, потому что можно не знаться с другом детства – в конце концов, ничего не объединяет кроме далеких воспоминаний – но с родственниками дело обстояло по-другому. Кровные узы заставляют принимать своих такими, какие они есть. Потому что с кровными родственниками, пусть даже кровь разбавлена другими вливаниями, не считаться нельзя.
Аркадий очень удивился, когда узнал, что я вот так самовыражаюсь, через книготворчество нахожу свою Истину. А потом