– Хорошо, уберусь, – вздохнула я. Ну Игнатьев! Ну удружил! Мог бы что-то попроще придумать!
– А что – так можно было? – воскликнул Димка. – Чур, в следующий раз играем у меня дома! Я тоже заколебался сам посуду мыть!
Ребята захихикали и, похвалив Лёхину находчивость, продолжили игру. Благо, что моя кандидатура во второй раз попалась Вале, а та не стала придумывать ничего сложного: дала мне задание рассказать любой детский стишок с грузинским акцентом.
Около двух часов ночи Игнатьев стал выпроваживать друзей по домам, ссылаясь на то, что он устал и хочет спать, а «нам с Анькой ещё убираться тут». Я попрощалась со своими подружками и договорилась созвониться после обеда, чтобы определиться с планами на вечер.
– Хорошей вам уборочки! – ехидно произнёс Рома, прежде чем скрылся за дверью. Я невольно напряглась. Он что, решил, будто мы с Лёхой мутим? Не хватало мне ещё всяких слухов по деревне!
Лёша, болтая о всякой ерунде, помог собрать пустые бутылки и вытряхнуть пепельницы, а потом он сам взялся за веник, а мне было поручено мыть посуду.
Когда почти все тарелки, ложки и кружки были чистыми, мою талию неожиданно обвили крепкие мужские руки – я даже дёрнуться не успела.
– Какая ты, Анечка, хозяйственная – просто золото! И кому такая девушка достанется? – прошептал мне на ухо Лёша.
– Не знаю, – пискнула я и попыталась освободиться из его объятий, но Игнатьев вдруг властно развернул меня к себе и попытался поцеловать.
– Лёш, ты чего? Мы ведь договорились на задание, а не на поцелуй, – попыталась перевести я всё в шутку, увернувшись от парня.
– А тут теперь кроме нас никого нет – можно не стесняться, – ответил тот, прижимаясь губами к моей шее, оставляя на ней слюнявую дорожку. Меня едва не передёрнуло от мерзости. Ситуация, произошедшая между мной и Ромкой, повторялась, но теперь уже с другим персонажем.
Господи, что же делать? Как вырваться от Лёхи? Если в прошлый раз я хотя бы могла закричать на всю улицу, в надежде что меня кто-то услышит, то сейчас – кричи-не кричи, никто не поможет. Остаётся лишь надеяться на благоразумие Алексея…
– Прекрати! – строгим тоном произнесла я, упираясь ладонями в грудь парня.
– Почему?
– Потому что я не хочу с тобой целоваться! Ничего с тобой не хочу!
– Почему? – как попугай повторил Игнатьев. – Я чё, хуже Ромки?
– А причём тут он? – удивилась я, снова пресекая попытку Лёхи поцеловать меня.
– Он сказал, что ты любишь трахаться и сама хотела попробовать «кого-нибудь новенького». Видать, у Шлёпы член коротковат оказался, да? Зато у меня с этим делом всё в порядке!
Я похолодела от ужаса. Что же получается? Ромка сказал пацанам, будто между нами был интим, да ещё и выдумал, что я готова спать с каждым встречным-поперечным? Боже, какой позор!
С