Петр посмотрел на спящую Юльку. Ему вспомнилось, как вечером того дня, когда он впервые зашел в магазин «Теремок», встречал ее у магазина с огромной коробкой конфет, которую она же ему и продала несколькими часами ранее.
– Ой, – удивленно воскликнула девушка, когда он протянул ей коробку. – Это мне?
– Да! Надеюсь, конфеты придутся тебе по вкусу. В магазине, где я покупал, продавец, порекомендовавшая их, сказала, что они очень вкусные.
– Спасибо, – она смущенно взяла коробку в руки. – Юля.
Два месяца… Прошло два месяца. Вроде и немного, но Петру, как и в тот, первый день, все так же казалось, что он знает Юльку очень давно, всю свою жизнь. Они виделись каждый день, и через неделю после знакомства не могли себе представить, что какой-то из прошедших дней могли прожить друг без друга.
На пляж невдалеке высыпала стайка стрекочущих юнцов – девушек и парней лет не старше пятнадцати. Скорее всего, тайно сбежавших из какого-то летнего лагеря на ночное купание. Они с разбегу бултыхнулись в воду. Несколько девчонок стали плескаться на мелководье, трое парней поплыли на глубину, но метров через десять развернулись и вернулись обратно, и вся компания устроила веселую возню.
Петр испугался, что компания подростков разбудит Юльку, но она никак не отреагировала на устроенную ими суету и продолжала крепко спать.
Вскоре ребята, наплескавшись, убежали. Пляж опустел. На гладкой как зеркало поверхности моря появились первые всполохи розового оттенка, совсем бледного, но быстро набирающего сочность – невидимое за спиной Петра, поднималось солнце.
«Если низко склониться к воде
И смотреть по волнам на закат,
Нет ни неба, ни гор, ни людей,
Только красных валов перекат», – в памяти всплыли строки когда-то давно прочитанного стиха.
– Красиво. Только сейчас не закат. Светает.
Петр оглянулся. Юлька, сидела, глядя на него, обняв колени руками.
– Да, рассвет.
– Это чьи стихи? Дальше помнишь?
– Саши Черного. Увы. Только это и запомнилось. Как спалось?
– Хорошо, – Юлька сладко потянулась.
– Что же, тогда поднимайся. Пора выдвигаться на вокзал.
После трех недель почти беспрерывных моросящих дождей этим утром, раздвинув нависшие над городом свинцовые тучи, наконец, несмело выглянуло солнце. Потом легкий ветерок, как по мановению волшебной палочки, разогнал в небе серость, и оно открылось всей своей глубокой лазурью, в которой парили,