Вести-Окна, 20 июня 2002,
стр. 22—24
ЧИСТО НАУЧНАЯ ЭКСПЕРТИЗА
– Извините, я могу поговорить с миссис Джефферсон?
– Говорите.
– Мое имя Джонатан Бернс, я работаю… работал вместе с…
– Я о вас слышала, доктор Бернс. Ник… рассказывал.
– Вот как… Это облегчает… Понимаю, миссис Джефферсон: вам сейчас не до того, чтобы…
– Хотите поговорить о Нике?
– Могу ли рассчитывать…
– Конечно, я все время о нем думаю, вы его знали, хочу о нем говорить, пожалуйста, приезжайте прямо сейчас, знаете адрес? Лихай-роуд, восемнадцать, второй этаж, позвоните на мобильный, когда приедете, я открою, звонок отключен, потому что… вы понимаете… Пожалуйста, приезжайте, доктор Бернс.
* * *
С Бернсом разговаривал детектив Сильверберг. Он последовательно опрашивал сотрудников кафедры, начав с Нобелевского лауреата Джона Ховнера, для которого реальный мир был лишь голографической записью на поверхности пятимерной сферы, а потому относился профессор к проблемам мироздания – от мировых до личных – с олимпийским спокойствием, полагая, что ни к чему проецировать на и без того максимально заполненные квантовые области еще и собственные эмоции. Детектив вышел от профессора ошарашенный свалившейся на него информацией и потому с остальными сотрудниками разговаривал, будучи в состоянии взвинченном и в чем-то даже неадекватном. В кабинет к Бернсу Сильверберг вошел без стука минут за пятнадцать до конца рабочего дня, будучи уверен, что, если не поторопиться, то ровно в пять физик сбежит домой, и придется прийти на следующий день: кошмар, которого детектив хотел избежать.
Опустив не только приветствие, но и положенные в таких случаях биографические детали, Сильверберг спросил без околичностей:
– Доктор Бернс, где вы были во второй половине дня пятницы, восемнадцатого октября?
Бернс, занимавший последний по коридору кабинет, домой не собирался, времени у него было достаточно, жену он просил заехать за ним в половине восьмого: они собирались на празднование дня рождения Розетты, любимой племянницы Бернса, родившейся в день старта межпланетной станции к комете Чурюмова-Герасименко и потому названной в честь этого замечательного