Однако полностью заполнить собой мое время и прогнать остальных претендентов на мою руку и постель он не мог. Разве только бросить вызов зарвавшемуся наезднику и победить его на дуэли, но не мог же Дайер драться со всеми придворными короля?!
Хотя отдельные слухи о жестоких и кровавых дуэлях уже доходили до моих ушей. Так свита короля не досчиталась одного придворного хвастуна, во всеуслышание заявившего, что не пройдет и недели, как он уложит меня в постель.
Предводитель фаррийцев разделался с горластым петухом с особым зверством, под молчаливое одобрение монарха, кстати говоря. Я же, почерпнув эти слухи от фрейлин, не могла никак отреагировать на происшествие, не потеряв лицо и не опозорившись перед двором.
Посему драконьеру оставалось только скрипеть зубами и ревностнее следить за мной, поедая взглядом на расстоянии.
Эта ситуация не нравилась не только Дрейку Дайеру, но и королю. И если первый ничего ее мог сделать, то монарху ни один драконьер не смел переступить дорогу.
Все чаще мы в паре с Чейлзом Железная Перчатка открывали и закрывали праздник.
В присутствии короля я так сильно волновалась, неудивительно, что на очередной прогулке, затянутая в тугой корсет, перенервничав, я упала в обморок. В первую очередь перепугав Черного Принца и, как ни странно, Дрейка Дайера.
А все началось с того, что двор потрясли чудовищные известия. Обезумевший от похоти лорд-драконьер, не сумев получить от своей жены наследников, приказал своему дракону разорвать несчастную женщину. За сироту некому было заступиться, и наездник вышел сухим из воды, отделался ссылкой в свое поместье. Это не помешало ублюдку тут же, еще до того, как труп его жены успел остыть в могиле, начать ухаживать за дочками местных мелкопоместных дворян и свататься к ним, бравируя своими титулами.
Я холодела от ужаса, слушая рассказы приставленных ко мне престарелых фрейлин. Поражало то, как эти глубоко верующие женщины двулично, прибегая к имени господа, смаковали подробности зверства.
К моему кошмару, жаркий спор разгорелся вовсе не из-за того, что несчастную женщину жестоко убили. Более того, лицемерки винили ее за то, что она де плохо старалась в постели и не принесла своему лорду наследников. Будто жена – это яблоня или груша и обязана плодоносить каждый год!
«Плебейка! – был общий вердикт лицемерок. – Леди сотканы из иной материи! Они бы принесли лорду так необходимых наследников. Сильных, крепких всадников драконов!»
Я же видела в этом иное. Драконьер влюбился в простую девушку, вернее воспылал страстью, а когда остыл, попытался прогнать несчастную.
Ошибкой бедняжки было то, что она любила этого скота и отказалась уходить, или ей некуда было возвращаться. Покинь она бездушного драконьера, это спасло бы ей жизнь. Не сумев прогнать мешающую женщину, драконьер