– Может, ты и прав… – подтвердил я его слова о зависти. Проведя по светлым волосам, подстриженным так коротко, что они напоминали иголки ежа, я откинулся на мягкую спинку кресла из синего велюра и на короткое время устало прикрыл глаза. Вернувшись к прежней позе, взглянул на друга, махнув в сторону графина, лениво протянул:
– Угощайся!
– У тебя какие-то проблемы? – поинтересовался Андре, задумчиво вглядываясь в мое лицо.
Выглядел друг при этом искренне обеспокоенным. Иногда я даже начинаю забывать, что существует вот такая дружба, когда человеку ничего от тебя не нужно, когда он готов выслушать тебя совершенно безвозмездно, переживая и сочувствуя тому, что у тебя произошло.
– Ты же знаешь, каково это … – я поморщился и ударил кулаком по столу. – Жмут со всех сторон, собаки, каждому надо отвалить откат, где-то подмазать, а если что не так, начинаешь голову ломать, куда пристроить очередной труп.
Шаман вздрогнул почти незаметно, но все же я это увидел. И сразу подумал о том, что наверняка он уже и забыл за эти четыре с половиной года, когда отдал правление в мои руки, что такое – быть главой синдиката. Стоять впереди клана «Полные крови», держать в узде отпетых головорезов и отвечать за народ, который полностью на твоем попечении.
– Знаю, – просто ответил Андре.
Я перевёл взгляд на его лицо, на котором плясали блики от горящего камина. Он откинул одним движением тёмные волосы со лба, наблюдая за мной внимательными зелёными глазами.
Наше задумчивое молчание прервал стук в дверь, который тут же повторился без паузы, настойчиво и торопливо.
Я и так не отличался спокойным нравом, но сейчас, казалось, меня может вывести любая мелочь, даже такая, как дверной стук. Подскочив и в пару шагов преодолев расстояние от кресла до двери, я ее распахнул и зарычал на того, кто был за ней:
– Какого черта ты долбишь своей ластой?!
За дверью стоят стройный юноша с всклокоченными каштановыми волосами. Он держал в руках чёрную кепку и мял ее, не сводя с меня испуганных карих глаз. «Совсем молодой, – отметил я про себя. – Дай бог, если лет двадцать есть».
– Чего тебе? – уже спокойнее спросил его. – Как сюда попал? Парень замялся, не решаясь заговорить.
– Если ты откусил язык, то вали туда, откуда пришёл. Моё время стоит денег! Тебе ясно, шпана? – злость клокотала во мне, грозя вырваться наружу и вылиться на первого попавшегося под руку человека.
На мое плечо успокаивающе легла ладонь, и за спиной раздался спокойный голос Андре.
– Заходи, парень! Что ты хотел? У тебя какое-то дело?
Парень быстро закивал, несмело поднял ногу и переступил порог, тут же опять затеребил кепку в руках.
Андре кинул на меня, пышущего злобой, предостерегающий взгляд и заговорил с пацанёнком так, будто тот – норовистый, необъезженный конь, – медленно, не делая резких движений, он направился к