Кто бы мог подумать? А если это любовь, то…. Ирма Гринёва

свою родную забыл! А потом бросишь его! (Ленка даже показала руками, как Юлька должна его бросить) Ишь, ты, губы они свои паня… пань… пано… пановские, черт их дери, – наконец-то выговорила Лена, – на нас кривят! Мы им губы-то ма-ши-но-за-ка-точ-ной, – старательно выговорила Лена трудное слово по слогам, – машиной, б…, закатаем! Хвост они на нас, мать их, поднимают! Ты им всем отомстишь! Чтоб они со своей сволочной Польшей катились-катились и докатились, как этот, как его там… А! Вот! Колобок!

      Колобок вызвал новый взрыв хохота. Выпили за Колобка.

      Что уж там Лена поняла из рассказа о «немце», который оказался вовсе не немцем, Юльке было не ведомо, поскольку она больше рассказывала о собственных ощущениях и своём поведении, пытаясь представить себя со стороны, (что там про «немца» рассказывать, если у него ни одной эмоции на лице не отражалось). Она пучила глаза, изображая, как обалдела, когда лишилась шапки. Как скакала вокруг «немца», вызволяя её из плена. Показывала, как тряслась над деньгами, боясь, что их не хватит, чтобы расплатиться в ресторане. Изобразила себя с отвисшей челюстью, это когда немец русским оказался. И, наконец, как величественно и грозно выгнала самопровозглашённого мужа из дома. Так что хохотала над собой до слёз.

      Ленка отправилась домой на такси за полночь (завтра понедельник, на работу надо), прижимая к груди, как бесценный груз, очаровательный набор, состоящий из заварного чайника, соусника, кружки и чашки с блюдцем, которые Юлька привезла подруге в качестве утешительного подарка. Все предметы казались вывязанными из шерсти нежно-бежевого цвета. А в сумочке лежали две запавшие в душу Ленки фотографии, не отходя от кассы распечатанные на принтере: розовое облако в форме НЛО над розовыми же верхушками заснеженных гор и великолепный узор, вытоптанный ногами на снегу замёршего озера. И пусть только кто-нибудь попробует не согласиться, что теми, кто это делал, управляли не инопланетяне из космоса!

      7

      – Что-то, брат, ты мне совсем не нравишься последнее время!

      У Веньки было очередное увлечение – культура хиппи из 70-х годов прошлого века. Все люди у него теперь были братьями и сёстрами, а сам он косил под Джона Леннона. Даже подружку себе завёл – вылитая Йоко Оно¹⁹.

      Володька уже давно не переживал из-за частой смены жизненного курса друга – художник, творческая натура, куда ж без закидонов. А то, что он сказал, было неоспоримым фактом. Сам себе в последнее время Володька тоже не нравился. И кто бы мог подумать, что такая фигня произойдёт из-за безобидной поездки на экскурсию, в которую и попал-то совершенно случайно? Не поехал бы – не встретил бы там Юлю и дальше тоже ничего бы не было. Покатался, подышал свежим воздухом, вернулся на работу посвежевшим, отдохнувшим, в благодушном настроении, готовый к новым трудовым подвигам. Не рычал бы сейчас на подчинённых, как раненый лев. Не обидел бы Маринку хладнокровным разрывом. Не валялся бы часами