Одета она была в пышное белое платье, а в волосы цвета ворона крыла вплетены белые розы. Она была настолько не уместна в этом подвале, рядом со мной, замученным, грязным, плохо пахнущим, покрытым запекшейся кровью…
«А может, я уже умер, и это пришёл ангел за моей душой», – думал я, глядя в ее большие карие глаза с необычным разрезом, не европейским, привычным мне, миндалевидным, с длинными загнутыми ресницами, которые почти доставали до бровей.
На худеньком лице правильной овальной формы, половину площади занимали огромные глаза, почти как в аниме. Маленькие пухлые губки были совсем как у фарфоровых кукол. Все больше я склонялся к тому, что брежу, и поэтому вижу это эфирное существо.
Девочка покосилась на дверь, затем неохотно убрала свои ладошки от моего лица:
– Мне нужно идти!
Она быстро метнулась в сторону лестницы, бесшумно поднимаясь наверх. Уже у двери она обернулась со словами:
– Я ещё вернусь, ты жди.
И железная дверь тихо лязгнула, снова оставляя меня один на один с моими демонами.
Пролетело ещё несколько дней. Я уже и забыл о том, что у меня однажды был гость, который не мучил меня, а пожалел. Много раз я думал о том, что все же никакой девочки не было – это плод моей больной фантазии.
Но почему-то мое больное воображение все время подкидывало мне напоминания о том, какие прохладные у неё были руки и как приятно пахли ее волосы белыми розами. Этот запах буквально отпечатался в моем мозге, в моих рецепторах.
Громкие быстрые шаги и лязг двери прервали мои мысли.
– Чертов урод! – завопил Ноллан Данн, врываясь в подвал с открытой бутылкой виски.
Сделав большой глоток из горла, он поморщился, несколько раз выругавшись:
– Эта сволочь думает, что может меня прижать! – брызгал слюной в бешенстве мужчина. – Перекроет он, видите ли, дороги с живым товаром! Сукаааааа, как же я тебя ненавиииижууу, – орал вне себя Нолан.
Подбежав ко мне и замахнувшись кулаком, он замер, наткнувшись на мой взгляд, полный презрения. Затем он сделал то, что я от него не ожидал: он упал возле меня на колени. Схватив меня за голову руками, он начал пьяно рыдать:
– А ты ведь мог быть моим… моим сыном! У тебя глаза этой суки… Алисии…
Протянув руку к бутылке, он сделал еще один глоток, пролив виски на каменный пол, вытер подбородок рукавом своей дорогой рубашки. Затем, встав на ноги, он как будто протрезвел на одну долю секунды, одернул сбившуюся у ремня рубашку, поправил трясущейся рукой галстук. Пошёл, не глядя на меня, к выходу.
Не знаю, что было с этим упырем, но он явно был не в себе: либо под наркотой, либо совсем повернулся головой. Но одно я не понимал: откуда эта мразь знает имя моей матери?
Глава 5
Следующую неделю мои мучители почти не приходили ко мне. Изредка блондин со шрамом приносил мне воду и хлеб, причём не каждый день.