Но если смотреть сквозь призму комфортного существования Федерера, Экюблан был испытанием: добровольным и незначительным, но все же испытанием. Это была часть его роста над собой, как человека, так и игрока.
– Дома я был фаворитом, чемпионом, но в Экюблане я был рядом с другими такими же чемпионами, и мне было трудно с этим справиться, – признает теннисист. – Принимающая меня семья была очень хорошей, но это была не моя семья. Спустя три месяца я действительно сомневался, оставаться ли. Но я поступил правильно, пережив это.
Прошло больше двадцати лет, и тренировочного центра в Экюблане, как и самого небольшого клуба, давно нет. Восемь кортов, крошечный тренажерный зал и прилегающая беговая дорожка были реконструированы и заменены жилыми домами.
Это не единственный исчезнувший клуб на жизненном пути Федерера. Клуб Ciba, где он начинал играть в Базеле, был снесен и заменен домом для престарелых и общественным парком. Роджер часто отправляет видео-сообщения, и в 2012 году он послал одно из них членам клуба Ciba на прощальную вечеринку, незадолго до его сноса, поделившись своими воспоминаниями о прошедших матчах и барбекю.
Экюблан вызывает у него более неоднозначные эмоции, но он все еще чувствует потерю.
– Это горько-сладкие воспоминания, – говорит Федерер, – и это было такое важное место в моей жизни.
Другие, кто там тренировался, испытывают то же чувство ностальгии.
– Ничего не осталось; это разбивает мне сердце, – сказала Мануэла Малеева, теннисистка, занявшая 3-е место в мировом рейтинге.
– Это трогает, – сказал Аллегро. – Я хожу туда, может быть, раз в год, и стараюсь почаще проходить мимо, потому что это часть нашей молодости. До сих пор больно видеть, что теннисного центра больше нет.
Но даже без физического места Федереру осталось богатое наследие времен Экюблана.
Во-первых, его беглый, мелодичный французский. Изучение языка расширило его кругозор, круг общения и повысило его привлекательность как на международном уровне, так и в стране, где он живет. Ведь только полиглот может преодолеть культурные различия регионов.
– Я думаю, что для франкоязычных швейцарцев это действительно важно, ведь многие немецкоязычные швейцарцы плохо говорят по-французски, – сказала мне швейцарская писательница Маргарет Ортиг-Дэвидсон. – Люди в немецкоязычной части страны обычно гораздо лучше знают английский, чем французский. Думаю, французский Роджера очень ценится.
Наследие Экюблана – это и новые друзья Федерера: Аллегро, Лоренцо Манта, Иво Хойбергер, Александр Страмбини и Северин Люти – фигура, которую недооценивали и которая станет частью ближайшего окружения Федерера и его тренерского штаба.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив