И Ноал прекрасно отбил подачу.
Хотела посмотреть, как он будет действовать? Получай!
Ничем не прикрытый призыв. И обещание.
Принц готов был ради ее благосклонности отступиться от привычек? На время, вероятно… Но… все же данное заявление шокировало.
Почему он так сказал? Делает все, лишь бы получить ее в свою постель? Это просто красивые слова?
Но почему от них становилось так жарко? Почему хотелось верить? И представлять, что ради нее такой сиятельный мужчина готов пожертвовать своим удовольствием.
– Ноал, я не думаю, что это было бы разумно.
Принц дернулся.
***
Почему очередной отказ так болезненно резанул по нервам? Он же готов был к тому, что она ответит «нет». Однако подсознание не обманешь.
Лори… За что ты свалилась на меня? За что заставляешь чувствовать себя так… плохо?
Ноал не понимал, отчего ему становилось больно. Да, ему отказали. Снова. Она же. Прямым текстом. Но почему для киоса стало важным, чтобы именно Лори сказала «да»?
Если бы на ее месте оказалась другая девушка, которая ни с того ни с сего отвергла его внимание, возможно, он пришел бы в недоумение, однако чувствовать боль?
Ноал убрал руку от ее лица, на секунду прикрывая глаза.
Лорлиона. Удивительная девушка.
Мало того, что отказывает, так делает это так, чтобы никто, кроме них не знал об этом факте. В Академии все студенты свято верят, что он давным-давно покорил сердце рыжеволосой бестии, прочно навязав свои права в постели. И она, дабы не ставить его репутацию под сомнение, лишь подтверждает догадки молодежи.
И теперь снова беспокоится о том, что подумают окружающие. Подумают о нем.
Про себя Лори предпочитала не думать, считая, видимо, историю обыкновенной человечки чем-то незначительным по сравнению с обсуждением его персоны.
Милая, добрая Лори. Предусмотрительная и такая глупая!
Как же она, глупышка, не поймет, что ему нет дела до того, что будут говорить избалованные дети дворян?
Сперва да, он купался в лучах славы и лишь снисходительно улыбался тому, как окружающие благоговейно перешептывались, издалека увидев его, обсуждая многочисленные победы на постельном поприще. Но это было до того, как у Ноала открылись глаза на неудержимое влечение к собственной служанке.
С каждым разом бодрые поздравления с той или иной «жертвой», что пала перед его обаянием, скорее раздражали, чем тешили его самолюбие. Он мог добиться расположения любой девушки или женщины, даже разок рискнул соблазнить преподавательницу старших курсов (о чем, впрочем, не жалел, зато испробовал учительский стол на прочность), любой, кроме внимания Лорлионы. Той, что его интересовала.
– Лори, – его голос был похож на стон.
– Впрочем, если ты хочешь, я продолжу играть свою роль, – она пожала плечами, как будто ее это совершенно не заботило.
Словно издевается!
– А чего хотела бы ты?
Лорлиона замерла. Не ожидала такого вопроса?
– Думаю…