На тротуарах лежат мертвые искалеченные тела. У некоторых не хватает конечностей.
Кровь повсюду. Где-то неподалеку раздаются крики боли и ужаса.
Я словно перенесся в город, переживший жуткую катастрофу.
– Что ты наделал?! – раздается женский крик – и я оборачиваюсь. Передо мной эта самая Алла. Только сейчас на ее голове не та модная идеальная прическа – волосы растрепаны, некоторые пряди торчат в разные стороны, другие прилипли к коже. Тушь потекла и размазалась по лицу. Одежда местами изодрана, но совсем не та, в которой она только что была. Маникюр тоже не тот: сегодняшний был красным, а этот – белый. – Где твои кости?!
Я понимаю, что в моей руке что-то есть. Поднимаю ее к лицу и разжимаю. Там два игральных кубика.
– Так бросай же!!! – кричит она. – Бросай чертовы кости!!!
Я разжимаю руку – и они летят к земле…
И все тут же прекращается.
Я вновь стою перед кабинетом ректора, рядом родители, передо мной – эта самая Алла. Маникюр красный в тон ее туфелькам на шпильках и сумочке.
Но вот лицо совсем другое. Она отдернула руку, словно испугавшись. И смотрит на меня как-то… испуганно.
– Что случилось? – спрашивает мама Аллы, но в ответ она лишь покачала головой.
– Ничего, мам, – солгала она. – Током ударил.
Родители рассмеялись.
– Между вами промелькнула искра?! – шутит Вован. – Я был бы не против объединить семьи!
Я смущенно отвернулся, хотя Алла и продолжала смотреть на меня.
– Вам пора заходить к Ректору, – сказала секретарша, и нашим отцам пришлось на время распрощаться.
– Я тебя подожду, Серега! – пообещал Вован, и мы прошли в кабинет.
7
Когда наши отцы снова пересеклись на улице, ко мне почти тут же подскочила Алла, схватила за рукав и оттащила в сторону. Завела за ближайший угол и прижала к стене.
– Что ты увидел? – резко спрашивает она тоном злой училки.
– Что? О чем ты?
– Я знаю, что тоже что-то увидел – у тебя рожу перекосило! У нас были одинаковые видения? Или у тебя что-то другое?
Я смотрел в ее изумительно чистые сапфировые глаза и, кажется, мозг работал совсем не так, как должен был.
– Я видел разбитую улицу, кучу перевернутых автомобилей… трупы… и тебя. И ты кричишь, чтобы я какие-то кости бросил. В руке игральные кубики… и я их… бросаю.
Она хмурится, с лица уходит вся строгость и серьезность. Она слегка растеряна.
– Ну… ладно тогда, – выпрямляется и отходит от меня на шаг. Обхватывает руками свои плечи, словно ей холодно.– Прости, что так набросилась… просто у меня впервые такое… как удар в голову – и галлюциноз!
Она улыбается.
– А… ты что видела?
– Да то же самое, да, – очень неумело солгала она. – Могу я тебя попросить? Не рассказывай родителям, пожалуйста. Не хочу, чтобы они поговорили с моими, и чтобы те затем устроили какую-нибудь диагностику, или еще чего. Они у меня параноики