Пока чахоточные молились, она собрала всё необходимое: бутылку воды на случай кашля, электрический фонарик, сворованный у спящего около пивной пьянчуги, свитер (наверху, наверно, холодно).
Что особенно ценно в санатории – у каждой пансионерки отдельная спаленка. Чтобы не будили друг дружку ночным кхе-кхе. Дома такой роскоши не было, спали в комнате вшестером, со всеми сестрами, одна кровать пополам с Бесс. Когда Беллинда стала сильно мешать остальным своими туберкулезными концертами, ее начали укладывать в кладовке, на матрасе. А тут роскошно: своя постель с мягкой периной, собственное персональное окно, из которого так удобно сигануть на мягкий газон.
Заглядывать к девочкам по ночам у дежурных бонн было не заведено – разве только если какая-нибудь слишком раскашляется, но Беллинда на всякий случай уложила под одеяло «куклу» из тряпья.
Рано или поздно, конечно, застукают. Ну и что такого ужасного они бедной больной могут сделать? Когда Кобра начнет орать, можно будет пустить слезу, изобразить приступ удушья. Ерунда, обойдется.
Прикинула время.
Высота вулкана почти полторы тысячи футов. Это, наверно, часа три. Подняться к самой кромке кратера. Поглядеть, как светится в ночи лава – и обратно. Вниз получится раза в два быстрее. Нормально. Еще останется часика четыре поспать до подъема.
Надела рюкзак, прогулочные ботинки на толстой подошве связала шнурками и перекинула через плечо.
Вперед, Белл!
Влезла на подоконник, открыла створку, спрыгнула.
Хорошо весить девяносто фунтов. Приземлилась почти бесшумно, даже траву не помяла.
Обулась, побежала вверх по склону.
Через санаторскую оградку, пустяковую, перемахнула запросто. Но потом с бега перешла на ходьбу. Начнешь задыхаться – подкатит кашель. Ну его.
Заблудиться было невозможно. Черная верхушка горы выделялась на фоне темно-серого неба, внизу светились окна санатория, еще ниже – огни поселка. Море поигрывало искорками, перемигивалось со звездами.
Какая все-таки благодать! В Англии, поди, уже холодно, дождик брызгает, а тут лето. Зря боялась замерзнуть. Пока что было жарко, даже вспотела. Вообще-то потеть нельзя, а то ветерком продует, и ку-ку. Плевать. Боишься и бережешься – сиди в четырех стенах, а решила жить по-нормальному, не бери в голову.
Разок заклокотало в груди, запершило в горле, но Беллинда поскорей хлебнула воды, и ничего, обошлось.
Вот и ограда. Высокая и хитрая, из толстой проволоки. Взрослому через такую перелезть, пожалуй, невозможно – прогнется, не удержишься. А под Беллиндиной тяжестью лишь слегка наклонилась. Еще накануне проверено: перелезла на ту сторону и вернулась обратно.
Цап-цап-цап