10 сентября И. Ф. Паскевич прибыл в лагерь русских войск, расположенный у Елисаветполя, и фактически вступил в командование с титулом «командира войск кавказского отдельного корпуса, под главным начальством генерала от инфантерии Ермолова состоящих». Интрига Паскевича против Ермолова и распря между двумя военачальниками стали отдельным сюжетом начавшейся войны. Однако, несмотря на неопределенность в командовании, военная кампания для русской армии сложилась крайне удачно. Уже первое значительное сражение под Ганджой (Елизаветполем)[53] 13 (25) сентября 1826 г. закончилось разгромом персидской группировки – дальнейшие действия русских имели только наступательный характер.[54]
Историографы событий приписывают заслугу в удачном ходе военной кампании опыту Ермолова. Так, Н. А. Волконский, в частности, пишет: «Ермолов работать не уставал, и кампания наша против персиян обязана ему не только основным планом, которому следовал Паскевич, но даже «расписанием войск для военных действий с ними». Впрочем, Ермолов скоро поправил наши дела: к началу ноября неприятель был изгнан из всех наших мусульманских провинций, «военные действия прекратились, и генерал-адъютанту Паскевичу предоставлено было перейти за Аракс».[55]
Декабрист и автор записок о Кавказе В. С. Толстой, вспоминая о противостоянии двух полководцев, также становится на сторону Ермолова: «В реляции о Елизаветопольском погроме Паскевич себе одному приписал эту победу, и Император Николай, поверив своему фавориту, в оскорбление славнейшей Кавказской армии отрешил и предал опале славнейшаго современнаго полководца Ермолова, заменив его Паскевичем придав ему всех лучших Русских генералов получивших свое военное образование на исторических полях Отечественной войны, в то же время усилив Кавказскую армию многочисленными войсками двинутыми из России».[56]
Существует версия, что дни Ермолова на Кавказе были сочтены уже после декабрьского восстания в Санкт-Петербурге. Николаю в канун событий на Сенатской площади докладывали, что кавказский корпус во главе с известным военачальником не поддержит нового императора.[57] Вероятно, отставка в разгар персидской войны была отложенной местью императора. «Оборонительная система генерала Ермолова, – как об этом деликатно напишет историк Берже, – не согласовывалась с волею императора Николая, требовавшего действий более решительных».[58]
По другой версии Ермолов был не так уж и невиновен в обострении русско-персидских отношений. Все силы русской армии в течение предшествующих лет были скованы операциями