Олли казалось, что он привязан к старому дому больше, чем черепаха к собственному панцирю. И вот теперь они расставались. Оглянувшись ещё раз, невысоклик растерянно махнул рукой и, взяв за повод ослика, зашагал вслед за Питом, догоняя растянувшийся на несколько миль караван переселенцев.
Через полдня пути дорога или то, что от неё теперь осталось, пошла немного вверх. Миновав западные пределы Расшира, скитальцы решили разбить временный лагерь и остановиться на ночлег. Пёстрый табор, состоящий в основном из невысокликов во главе с Годо Виндибуром, небольшого количества людей, а также множества вьючных и прочих домашних животных, поспешил укрыться в дубовой роще. Вскоре под каждым деревом у разведённых костерков мычало, хрюкало и бранилось на погоду многочисленное разношёрстное сообщество.
Репейник, предусмотрительно захвативший вязанку сухих дров из сарайчика Олли, устроил очаг и приспособил над ним чайник. Скромный ужин и горячий чай вернули друзьям сносное расположение духа и они, забравшись под ближайшую повозку, достали карту.
Олли предлагал приотстать от каравана после того, как они минуют самый южный из Столбовых холмов, а затем свернуть вправо, поднявшись вверх по ущелью, отделяющему их от горного массива Черед-Бегас. Затем он планировал перевалить в Долину ветров, ведущую к Потерянным гаваням. А там Безымянный остров, должно быть, видно с берега.
На следующее утро кочевье тронулось в путь. Привязав ослика с поклажей к повозке Мэда Виндибура, продрогшие невысоклики, надев под плащи всё что можно, шли широким шагом, пытаясь согреться.
С рассветом дождь понемногу ослаб. Часа через три сквозь завесу стылой хмари начали угадываться Столбовые холмы, на вершинах которых, словно на отдых, расположились клубящиеся лиловые тучи. Олли казалось, что тучи следят за караваном, ожидая подходящего порыва ветра, чтобы сорваться с места и низвергнуть на головы переселенцев очередную порцию воды.
Час спустя, открылось подножие первого из холмов, поросшее редкими соснами. Мэд, сидевший на козлах крытой повозки с семейным скарбом и болтавший с Репейником о том о сём, вдруг заметил, что всегда словоохотливый Пит уже некоторое время не отвечает ему. Обернувшись, Мэд не увидел ни Пита, ни Олли, ни ослика с поклажей. Невысоклик недоумённо пожал плечами и, причмокнув на лошадок, покатил дальше, не придав исчезновению друзей особого значения.
Идти по каменистой тропе было намного приятнее, чем по развороченной повозками раскисшей дороге.
Олли, ведущий за повод ослика, резво переступающего через камни и коренья, то и дело оборачивался и смотрел назад – не идёт ли кто за ними. Пыхтящий Пит, путаясь в длинном