Детство моё выпало на времена тотального дефицита. И так получилось, что у меня не было фигурных коньков. У подруги Наташи были, а у меня нет. Наташа была девочкой нежадной и всегда давала мне покататься. Но кататься одной не так весело. И мы часто ходили на каток вместе и катались по очереди. Но это тоже не очень хорошо. Хочется же ехать вместе, разговаривать, показывать друг другу разные трюки.
Потом папа купил мне коньки, у которых закруглённый носок на полозьях, по-моему, назывались они «Снеговик». Ужасно неудобные для катания. Я уже к тому времени научилась кататься на фигурных коньках, у которых зазубрины на полозьях и менять технику катания на «коньком» совсем не хотелось.
Однажды я придумала выход: мы идём с Наташей на каток, она в своих коньках, а я беру коньки старшего брата, которые тоже были с зазубринами (ну и что, что чёрные, мы же вечером пойдём, в темноте никто нас не увидит). И я надела побольше шерстяных носков, так как у Лёши нога была гораздо больше моей, и мы пошли. Помню, что процесс катания не задался. Управлять ногами у меня не получалось, было неудобно.
В какой-то момент мы обнаружили, что нас окружила толпа парней. Хотя мы и были во дворе, но каток был окружен плотной стеной из сосен. Конечно же, родители даже и не увидели бы в окно того, что происходит на катке. Разве что пытались бы разглядеть, что моя куртка мелькает между сосен и успокоиться, что я во дворе…
Окружили нас ребята и начали лапать самым грязным образом. Мы вырвались и побежали. Наташа смогла убежать, а я ни ехать, ни бежать в большущих братовых коньках не могла. Они за Наташей не погнались, а переключились все на меня. Благо дело было зимой. Они меня завалили на лёд и стали пытаться через шубу, свитер, рейтузы и колготки добраться до тела.
Я даже не помню, кричала ли я, но точно пыталась вырваться, затрудняла им процесс пробирания через мои одёжи. И вдруг я услышала: «Нинка, беги!»
И увидела, как, размахивая какой-то корягой, на этих парней (их было трое или четверо – не помню) бежит одноклассник моего старшего брата. Звали его Саша Мотовилов. Был он смешной, маленького роста… И называл меня «Нинель». А мне это не нравилось очень, и я каждый раз ему говорила: «Я не Нинель, а Нина! Нинель – это другое имя. Нинель – это Ленин наоборот!»
Он увидел, что на меня напали, и бросился спасать. Они отвлеклись на него, а я на четвереньках, черпая снег в рукавицы, поползла к подъезду.
Самое удивительное, что эту историю я не рассказала дома. Не знаю почему. Не