– Ламы – это слишком затратно. Их нужно пасти, платить за выпас, из шерсти одной ламы едва ли получится один свитер. Работы здесь невпроворот. Конечно, славно, что у нас есть Агнес, – он взглянул на нее, – которая своей чудесной вышивкой увеличивает стоимость свитеров и прочих вещей, но, будем откровенны – ламы не прибыльны. Конечно, я буду продолжать ими заниматься. Но как еще один источник дохода я хотел бы рассмотреть другое.
Феликс почувствовал, как глубоко и нервно дышит Курт. Что же такое?
– Послушайте, – Гюнтер снова понизил тон, и Феликс захотел прервать его и попросить перейти к сути, – у нас большой остров, где всего три деревни и город. Все остальное – лес и горы, и мы могли бы заняться лесозаготовкой. Скоро зима, топить дома все важнее, и если бы мы вырубали больше деревьев – мы могли бы получить больше денег. Я уже поговорил с Барди, и он может стать нашим первым дровосеком.
Барди, грубый пьяница, которого от силы дважды в год видели трезвым, приветственно поднял руку и усмехнулся.
– Но мы же и так вырубаем все сухие деревья, чтобы топить наши дома, – сказал Альберт.
Гюнтер бросил на него снисходительный взгляд.
– Так зачем же ограничиваться сухими?
Курт прокашлялся, обращая на себя внимание.
– Я верно понимаю, что вы предлагаете вырубать еще живые деревья и, – он поднял взгляд прямо на Гюнтера, – уничтожать лес?
– Ну кто говорит об уничтожении? Мы просто вырубим немного, лес лежит до самого края острова.
– Так и кошельки бездонны, – Курт склонил голову. – Лес трогать нельзя. Когда мы вырубаем сухие деревья, изъеденные короедами – это в порядке вещей. Но живые деревья – дом для животных, и полубогам не понравится, что мы суемся на их территорию.
Феликс снова осмотрел всех в зале. Агнес кусала губы, Сив стояла у стены, скрестив руки, а Барди пошел красными пятнами.
– Курт, ну что за детский сад, – снова снисходительно сказал Гюнтер. – Кто сейчас боится полубогов?
– Не боится, а уважает.
– Одного поля ягоды. Они уже давно не страшны для человека, с ними можно справиться. Никаких полубогов здесь уже давно не видели, зачем ударяться в детские сказки? Кто-то хочет еще высказаться? Если нет, приступим к голосованию.
Все промолчали. Сив подняла блокнот и взяла карандаш.
– Я согласен с Куртом, – признался старый пастух, и его жена покивала. – Нельзя трогать лес.
Гюнтер еле заметно закатил глаза.
Высказывались все по кругу – последней была Агнес.
Феликс считал голоса и загибал пальцы, прижавшись к отцу – твёрдому и горячему.
– Как будем голосовать? – шепотом спросила у сестры Софиа.
– Не знаю…
– В смысле, ты не знаешь? – она еле слышно