– Я тебе, недоумок, говорил её трогать? – спрашиваю сквозь зубы, испытывая ту же чёрную злобу, что и вчера. Она не утихла, она просто притаилась, замерла, дожидаясь, когда я выпущу ее наружу.
Раньше я не был таким, буквально несколько лет назад подобного рода эмоции легко гасли во мне, не успев проснуться, но после того, как мои руки впервые испачкались кровью, всё изменилось. Я изменился, и осознание того, что уже никогда ничего не будет так, как прежде, приносило чувство глубокой потери, словно я утратил часть себя, но взамен получил новую сущность: тёмную, чужую и совершенно мне не знакомую. Порой я смотрел в зеркало и не узнавал себя, то же тело, то же лицо, но уже другой человек.
Саня стонет оттого, что лед дерёт щеку, а мне плевать, чужая боль мне давно безразлична. Ярость, родившаяся в груди, закручивается во мне воронкой, становясь всё сильнее и опаснее, поглощая меня полностью, и, перевернув его лицом к себе, я проехался по челюсти, сбивая о его тощий череп кулак.
Серый настойчиво кладёт руку мне на плечо, сжимая:
– Богдан, прекрати, чего ты на него взъелся!
Стряхиваю руку друга, но встаю, оставляя Санька лежать на земле, наблюдая, как он медленно пытается собрать с неё свои тощие мощи.
Мой взгляд тяжёлый, мрачный, и он, видя, как я смотрю на него, отползает назад и, только оказавшись от меня на некотором расстоянии, поднимается на ноги и пятясь уходит, шепча себе под нос слова извинения.
– Что, чёрт возьми, на тебя нашло? – спрашивает Серёга, пока мы возвращаемся к моей машине, а я сам не знаю, что ответить. Была ли причиной только девчонка, или мне просто требовалось выпустить пар оттого, что предстояло с ней сделать. Не знаю.
Запускаю пятерню в волосы, вспоминая недавнюю встречу с братом в СИЗО, и пальцы сами собой сжимаются. Глеб младше меня, не сильно – на какие-то три года, но для меня он так и остался ребёнком, глупым, несмышлёным, и я должен был позаботиться о нём, но не смог, не справился. Я думал, что всем обеспечиваю семью. Тех денег, что я приносил домой, казалось достаточно, чтобы они ни в чем не нуждалась, пусть это пока и не прежний уровень жизни, когда отец-бизнесмен, стоя во главе компании, был жив и здоров, но, чёрт возьми, необходимости заниматься торговлей наркотой точно не имелось.
Поначалу, когда я только узнал о его аресте, думал, что это всё не настолько серьёзно, что в конце концов его отпустят. Но, разобравшись в ситуации, выяснилось, что содержимое его рюкзака разительно отличалось от того, каким должно было быть у студента-медика. Вместо книг в них нашлись пакеты с героином в таком размере, чтобы ближайшие пятнадцать лет он видел небо только в клеточку.
– Брат, это всё опер тот, он меня подставил, подложил наркоту, – уверял Глеб, а я смотрел в его полные слез глаза и никак не мог понять, врёт он или правду говорит. – Помоги, я сдохну здесь, руки на себя наложу, не смогу я так жить, не смогу!
К концу нашей встречи, когда мне нужно