Услышав это, Хайда лишился дара речи. Что тут сказать, он понятия не имел.
– Это не связано с болезнью, – уточнил пианист. – Здоровье пока в порядке. И накладывать на себя руки я не собираюсь. Если тебя это волнует, можешь расслабиться.
– Но с чего вы взяли, будто вам остался лишь месяц?
– Так сказал один человек. Мол, жить мне – еще два месяца. Теперь уже – один.
– И кто же это вам сказал?
– Не врач, не прорицатель. Самый обычный человек. Просто в ту минуту он тоже умирал.
Хайда прокрутил в голове услышанное, но ничего логичного в голову не пришло.
– Так вы, что же, умирать сюда приехали?
– Если коротко – в общем, да.
– Я не совсем понимаю… И что, вашей кончины никак не избежать?
– Можно только одним способом, – ответил Мидорикава. – Если я передам так называемую эстафету смерти кому-нибудь другому. Или, проще говоря, найду человека, который согласится умереть вместо меня. Тогда я скажу ему что-нибудь вроде «ну, давай, старина» и какое-то время еще поживу на свете. Да только я и сам не хочу выбирать такой способ – я давно хотел умереть. Может, именно это мне сейчас и нужно…
– И что же, вот так возьмете и умрете?
– Ну да. Слишком уж невыносимо жить, скажу тебе честно. И если умру просто так, будет вовсе не плохо. Специально придумывать, как оборвать свою жизнь, мне уже не по силам. Но молча принять смерть я смогу.
– Но как конкретно эта… эстафета смерти передается другому человеку?
Мидорикава равнодушно пожал плечами.
– Да очень просто. Если кто-нибудь тебя выслушает, поймет, осознает твою ситуацию и согласится принять – эстафета переходит к нему. Вот и все. Можно и вслух произнести. Руку ему пожал – и дело сделано. Ни подписей, ни печатей, никаких контрактов. Все-таки не торговая сделка.
Хайда озадаченно покрутил головой.
– Непросто, видимо, найти человека, который согласится принять на себя чью-то смерть?
– Да, в этом главная сложность, – кивнул Мидорикава. – Кто же из нормальных людей станет реагировать всерьез, если его попросят: «Извините, вы случайно за меня не помрете?» Разумеется, собеседника нужно выбирать очень тщательно. И вот тут-то разговор пойдет позаковыристей…
Пианист медленно огляделся, откашлялся. И продолжал:
– Знаешь ли ты о том, что у каждого человека существует свой цвет?
– Нет, не знаю.
– Ну, тогда слушай. У каждого человека есть определенный цвет, такое сияние вокруг тела. Примерно как подсветка у автомобиля. Так вот, я это сияние видеть могу.
Он подлил себе в чашечку саке и медленно, с явным удовольствием выпил.
– Способность видеть, кто какого цвета? Это что-то врожденное? – с сомнением спросил Хайда.
Мидорикава покачал головой.
– Нет,