– Могу! – прорычал Эдан и набросился на Ульрику, словно воздерживался близости с женщиной несколько лет.
Он овладел ею яростно и жадно, а она ни на секунду не уступала ему в своей страсти. С губ её срывались хриплые стоны и мольбы не останавливаться. И он, повинуясь самым низменным животным инстинктам, довёл Ульрику до экстаза.
На этот раз, пока лежащая рядом женщина была погружена в истому, Эдан глядел в потолок с живописными и ненавязчивыми цветочными мотивами. Во рту у него стоял противный ком. Эдан не чувствовал полного удовлетворения, как ожидал. Только отвращение. К себе и к Ульрике.
Она, богатая вдова, ужасно ревнивая и жестокая, высокомерная и неблагодарная, привыкла всегда брать. Отдавать она не умела или не хотела. И в отношениях с Эданом она надеялась на нечто большее, которое сумело бы связать их на всю жизнь. Эдан горько усмехнулся – скоро ему исполнится тридцать три и тогда судьба его будет решена. В течение семи месяцев после тридцать третьего дня рождения у него появится знак, говорящий о том, что пора продолжить свой род, и ему придется жениться. На одной из фламийских невест на выданье. Потому что женщины других народов не выдерживают их пламени, они могут существовать для них только в качестве наложниц и никогда не сумеют стать матерями их детей. Но судя по поведению Ульрики, она имела своей целью оставаться его любовницей до скончания веков. Как же ей не повезло.
В мыслях же лорда Харлина упорно засел образ стройной девушки с пышными русыми волосами и глазами цвета вызревающей вишни. Никого больше Эдан не желал видеть рядом. Почему эта проклятая война не началась раньше!? Теперь у него совсем мало времени.
Последующие недели для Берни стали по-настоящему жаркими. Мало того, что она носилась, словно угорелая, по всей усадьбе в сопровождении Оллгара, следя за всеми характерными для этой поры года процессами, ей еще приходилось по вечерам торчать в библиотеке за столом и заниматься бумагами. Чтобы перевести дыхание и дать отдых Лучику – своей лошадке-тяжеловозу игреневой масти – она иногда останавливалась перед загоном, где располагались грифоны, и долго любовалась загадочными животными, поражающими воображение и вызывающими восхищение. Она никак не могла понять, каким же образом грифон-альбинос попал в её видения? И почему среди животных, на которых прилетели в усадьбу фламийцы, не оказалось ни одного чисто белого?
Сопровождавший её Оллгар с удивлением заметил, как Лучик, в давние времена потенциальная жертва грифонов, без капли страха вытягивает шею с любопытной мордой прямо к грифонам. Те сначала пронзительно верещали и кидались на тяжеловоза, щелкая мощными клювами. Однако тот не уступал им в росте и силе, мотал большой головой, звонко ржал или фыркал, высоко взбрыкивал задними ногами и снова возвращался