– Отпустите, вы мне руку сломаете!
Лена вырвала руку, пробормотала что-то нелестное в адрес Купревича, все еще уверенного, что спас ей жизнь, протиснулась между Купревичом и оградой и направилась к Баснеру со словами:
– Спрячьте нож, дурак, вы поцарапаетесь.
Баснер повернулся и побрел – не к выходу с кладбища, а вглубь аллеи, оканчивавшейся каменным забором. Упершись в стену, он ткнулся в нее лбом и остался стоять, бормоча что-то под нос.
– Знаете, – обратился он к Лене, – я тоже об этом подумал.
– О чем?
– Если он достанет настоящее оружие…
– Зачем?
– Мы говорили с ним о фальшивых исторических артефактах, он историк, в физике, тем более в физике ветвлений, не разбирается совершенно. Наверно, решил, что, если не станет кого-нибудь из нас троих, то суперпозиция прекратится, и восстановится реальность, где ветвления вообще не было.
– О чем вы?
– Еще в самолете, – продолжал Купревич, – когда он объявил себя мужем Ады, я подумал: если его убить, то реальность изменится. Она не может остаться прежней, когда возникает новое ветвление. Я ничего, конечно, все равно не сделал бы, тем более в самолете, да, к тому же, не имея возможности просчитать последствия. Но мысль такая промелькнула. Вот и он тоже…
– Вы хотите сказать…
– Я не вывихнул вам руку?
– Нет, но синяк останется. Вы очень сильно… Наверно, я должна сказать вам «спасибо»?
– Не за что, – пробормотал Купревич.
– О чем вы только что говорили? Насчет убийства. Вы это серьезно?
– Что будем с ним делать? Оставим тут, или пусть идет с нами?
– Почему вы не отвечаете на вопрос?
– Потому что я сам не знаю! – вспылил Купревич. – Извините.
Неожиданно для себя – и тем более, для Лены – он взял ее ладонь, положил на свою, увидел действительно начавший проявляться синяк на тонком запястье, поднес к губам и поцеловал. Лена ладонь не отдернула, и он поцеловал еще раз, и еще. Ему казалось, что это ладонь Ады. Много лет назад, еще в Москве, до их женитьбы, даже до того, как он сделал ей предложение, он достал билеты на концерт «Машины времени» на стадионе в Лужниках, народу было много, он никогда не бывал на футболе и не представлял, что человека может нести в толпе, будто щепку в бурном потоке, не представлял, что такое возможно на концерте, ведь на концерты ходят люди интеллигентные, знающие, как себя вести; он едва не потерял Аду, крепко ухватил за запястье и не отпускал до конца представления, хотя потом, когда они нашли свои места, толпы уже не было, а была музыка, способная изменить сознание.