– Тогда утром и езжайте в моем экипаже, – с ноткой безразличия ответил тот.
Утром Вацлав проснулся, как он посчитал, рано, хотя земский доктор уже давно уехал. После завтрака его охватило нетерпение и предощущение чего-то необычного, но безрадостного. Он находился в таком состоянии, пока не послышались разговоры во дворе. Вацлав вышел из кабинета, в этот момент в коридоре показалась женщина со свертком на руках, а за ней раскрасневшийся земский доктор. Что-то знакомое промелькнуло во внешности женщины, и у Вацлава кольнуло в груди. Чуть погодя он приоткрыл дверь комнаты, где лежала его жена, и изумился. В комнате было светло, над кроватью склонились трое, а у груди жены лежал маленький комочек и, причмокивая, утолял голод. На Вацлава никто не обратил внимания.
4
Агриппина пеленала плачущего новорожденного, укутывала его в теплые одежды, говорила какие-то слова, делала она все это машинально, не задумываясь над происходящим. Она, как заклятье, восприняла слова матушки Марины отвезти дитя, с этими словами исчезла теплившаяся в ней надежда на выздоровление Вари. Примостившись с новорожденным в уголке закрытой кибитки, Агриппина съежилась и, казалось, уснула, да нее глухо донеслись слова доктора, который просил кучера ехать как можно быстрее, но при этом осторожно.
– Домчим до обеда, как раз молодой пан Грушевский соизволит проснуться, – весело прокричал кучер.
Фамилия Грушевский отозвалась во всем теле Агриппины, она хотела сказать, стойте, мы туда не поедем, это проклятое место, там антихрист, туда нельзя, дитя загубим. Но чем больше возникало в ее голове проклятий в адрес ненавистного молодого пана, тем быстрее у нее таяли силы сделать хоть малейшее движение и вернуться назад.
Войдя в дом Грушевских, Агриппина сразу узнала Вацлава, идущего им навстречу. Она опустила лицо, сильнее прижала к себе туго запеленутого младенца и из последних сил сделала несколько шагов за доктором. Кто-то забрал у нее из рук ставшую непомерно тяжелой ношу, и женский голос спросил:
– А как же его нарекли?
Агриппина еле слышно произнесла:
– Р-о-о-м-ан.
А после у нее в голове образовался туман, и она ничего не помнила. В какие-то моменты туман рассеивался, Агриппина видела свет, силуэты каких-то людей, слышала голоса. Потом она снова закрывала глаза и погружалась в туман.
Еще в низинах лежал снег, но уже радостно пели жаворонки, дороги развезло, в такую пору только горе и беда заставляли впрягать лошадей в телеги, и надрывно кричали возницы, понукая их. По такой распутице лошадь тащила телегу, на которой стоял гроб с телом Агриппины, рядом с которым сидела женщина, а возница шел рядом и приговаривал:
– Н-о-о, м-и-и-л-а-я, пошевеливайся.
Несколькими неделями позже после бурного обсуждения двумя врачами состояния роженицы поместье