– Прошу!
Эбби ужасно не понравился его приказной тон, начальственное выражение его лица. Будь это в ее в силах, она бы стерла с его физиономии эту самодовольную улыбочку. Вот только как это сделать? У нее возникло желание броситься прочь, сбежать отсюда, но красный огонек рядом с дверью даже не думал мигать. Вторым желанием было закричать в голос, но такой радости она им не подарит.
Она покопалась в сумочке и вытащила ожерелье. Марк расплылся в улыбке. Эбби тут же захотелось выбить ему все зубы.
– Думаю, мы на время оставим его у себя.
Конечно, устало подумала Эбби. Они хотят увидеть, как я сейчас поведу себя. Но они не дождутся моей истерики. Я сдержусь. По крайней мере, на это сил у меня хватит.
Взяв сумочку, Эбби встала.
– Думаю, мне пора.
Марк продолжал разглядывать ожерелье. Джессоп проводил ее до двери.
– Будьте осторожны! – предупредил он.
– Желаете, чтобы родное правительство в очередной раз не посадило меня под замок и не ограбило?
– Кто-то хотел убить Майкла. Вполне возможно, что они могут начать охоту и за вами.
С этими словами Джессоп провел карточкой-ключом по считывающему устройству замка. Зажегся зеленый огонек. Эбби молча шагнула за порог. Никто даже не попытался ее остановить.
Она не знала, куда пойти. У нее было такое чувство, будто она болтает ногами, уцепившись за конец веревки, уходящей куда-то в небеса. Каждое лицо, обращенное в ее сторону, каждый шаг за ее спиной, каждая рука, толкнувшая ее в уличной толпе на Трафальгарской площади, как будто обвиняли ее в чем-то ужасном, о чем нельзя говорить вслух. А ведь именно этому мы якобы хотели положить конец, подумала она. Вине без улик, обвинениям без доказательств. Чтобы никто не мог выставить человека за порог, отняв у него то, что принадлежит ему по праву.
Последнее показалось обиднее всего. Ожерелье было последней памятью о Майкле. Расстаться с ним было равносильно худшему из предательств.
Зачем тебе нужно знать? – устало спросил внутренний голос. Другой ответил, как и всегда, твердо и настойчиво: потому что он заслуживает справедливости.
Сначала Эбби брела, куда ее несли ноги, но постепенно в ее сознании сформировалась цель. Ее походка сделалась легче, шаг тверже, и она не без радости отметила, что шрам на боку дает о себе знать не так сильно, как раньше. Вскоре она оказалась на Саутгепмтон-роуд, миновала Рассел-сквер, прошла мимо Британского музея, после чего направила стопы на северо-восток, пока не оказалась на Юстон-роуд. Напротив высилось здание Британской библиотеки, огромная колоннада из красного кирпича, соседствующая с вокзалом Сент-Панкрас. Во дворике бронзовый гигант, изображающий Ньютона, склонился над свитком с записью математических законов. Вход в библиотеку, словно пара часовых, стерегли железные деревья без листьев. Внутри охранник затянутой в резиновую перчатку рукой порылся в ее сумочке. Здесь ничего нет, так и подмывало ее крикнуть во весь голос.
Да, она ушла из конторы без ожерелья, но из библиотеки