Лешик, торопливо дожевывая котлету и желая что-то сказать, протянул уже к ней руку и, поперхнувшись, сильно закашлялся, уронив со звоном на пол свою вилку.
– Вот видишь, Танька, и Лешик не против, чтобы ты с ним поехала… – ехидно улыбаясь и похлопывая его по спине, добавила Леся. – А у меня и в самом деле голова болит! Я лучше дома полежу, в тишине. А ты временно займешь мое место!
– Ой, ну что ты говоришь, ей-богу… Какое такое место… – неловко глянула на нее Танька и покраснела вдруг, подхватилась тут же со стула с испуганным, почти истерическим кличем: – Ой, я же тортик в прихожей забыла! Сейчас принесу, его же в холодильник засунуть надо! Такой тортик лучше холодным есть…
И дальше вечер пошел, как обычно, в стиле кухонных посиделок с сухим красным вином, принесенным Танькой тортиком да едва слышным бормотанием телевизора. Ровно в полдевятого Лешик уложил Лизу спать, ровно в полдесятого Танька засобиралась домой, милостиво разрешив Лешику вывести ее через двор и темную арку на освещенную и людную улицу, к автобусной остановке. Все как обычно, потому что так и должно быть, потому что у всех так бывает с подругами, которые заглядывают на огонек. Только не всех это так раздражает…
– Слушай, а ты и в самом деле что-то неважно выглядишь! Может, тебе отдохнуть и куда-нибудь съездить? – заботливо спросил Лешик, вернувшись после Танькиных проводов. – Ты бледная такая… Глаза тусклые, как у больной мышки…
– А я тебе такой не нравлюсь, да? Избавиться хочешь?
– Ну зачем ты так? Я ж серьезно! Съезди куда-нибудь, развейся! Нет сил на тебя глядеть, ей-богу!
– Да куда я поеду? Ты ж прекрасно знаешь, что сейчас никто никуда не ездит, Леш!
– Ну почему? Я слышал, в Турцию сейчас можно…
– Не хочу в Турцию. Не люблю я Турцию. Надоела. К тому же мы прошлым летом там три недели отдыхали. Да и кто меня отпустит в Турцию, скажи? У меня ж отчет на работе скоро начнется. Хотя от меня никто трудовых подвигов не ждет, но у нас так принято, чтобы во время отчета все были на своих местах, пусть и номинально. Все знают, что я начальнику родственницей прихожусь.
– Да ерунда! Я договорюсь с Леней, он тебя без звука отпустит! Это он тебе начальник, а мне – брат двоюродный… А что? Возьмешь несколько дней без содержания, развеешься… Поезжай в Сочи, помнишь, как тебе там понравилось? Правда, мы зимой были… Но ведь летом – это ж другое дело! Дней на десять сгоняй, самолетом туда-обратно…
– Да ничего я не хочу, отстань!
– Ну как хочешь…
В субботу Леся проснулась от навязчивой, назойливо-тревожной мысли, засевшей в ее голове и так и не давшей досмотреть тот самый сон, который потом вспоминала весь день в мельчайших подробностях и удивлялась тихо – приснится же такое, ей-богу… Хорошо, что тревожная мысль ее разбудила. Потому что сама себе ее с вечера организовала, то есть дала себе задание – надо утром встать и проводить на дачу к свекрови Лешика с Лизой. Завтраком вкусным их накормить. Компенсировать, так сказать, свое бегство