– Зачем?
– Потому что наступает день. Она прощается со своими грезами, она прощается со своим принцем. Ах, как я сыграю на скрипке!
– Марк Анатольевич, а я?..
– А ты в высоких красивых сапогах будешь хлестать ее красной плетью, прогоняя ее греховные сны!.. Ха-ха-ха! Будут видны только твои ноги и плеть… Женечка, ты думаешь, что хоть один человек на земле знает, как нам сегодня надо жить? Ха-ха-ха!
– Как говорит полковник Сергей Сергеевич: «Чуть лучше вчерашнего дня».
Марк Анатольевич взял в руки скрипку и начал играть и ходить между пустых столов большого зала ресторана. Он кивал головой воображаемым посетителям и менял мелодию, Марку Анатольевичу игралось легко – он на сегодня никому ничего не должен. Поэтому он всем улыбался, кланялся и посылал воздушные поцелуи.
Из незастекленных окон шестого, пристроенного двадцать лет назад этажа, был прекрасный вид на центр города. Сначала и предполагалось на этом этаже сделать еще один большой ресторанный зал с панорамными окнами и видом на красивую часть Москвы. Но все осталось незаконченным… Здесь было три больших, старых, ресторанных стола, сюда могли подняться официанты с кухни с подносами, здесь было несколько каморок, сколоченных когда-то, для вещей музыкантов, официантов, уборщиц. Кованая металлическая кровать на колесах появлялась в разных местах. Она то мешала своим неуместным видом, то была вдруг всем нужна по прямому назначению. Лежать на ней на сене с чашей вина у окна и разговаривать только со звездами… Но когда делался еще один глоток вина и голова опускалась вниз, вдруг напоминали о себе тускло мерцающие вдалеке рубиновые звезды Кремля и огни светофоров: то красный, то зеленый, вот это делать можно и нужно, а это нельзя. Летом здесь репетировали музыканты и танцовщицы, здесь курили официанты и повара. Здесь мели полы не по очереди, а по желанию и по настроению, смеясь и плача. Мел полы тот, кому просто сейчас это хотелось делать: «Сколько же пробок и стекла, сколько же здесь следов вчерашнего счастливого дня! Ах, вот какой-то дурачок рублик обронил! Ха-ха-ха! Обронил – и не заметил».
Когда солнце начинало падать на столы и мешать человеческим мыслям своей яркостью и неотвратимостью перемен: день – ночь, жизнь – смерть, то столы вместе с бутылками вина относили в глубь зала, там всегда сохранялись прохлада и тень.
Сергей Сергеевич через большой стол, через светлую льняную скатерть уже долго молча смотрел на Елену Михайловну и не собирался ни перед кем скрывать своего восхищения ею. Он даже строил дурашливые рожицы своего восхищения ею, что в конце концов рассмешило ее, и он заговорил с ней:
– Елена Михайловна, красивая и умная Елена Михайловна, кто вас