– Нет. Ей ужасно не понравилась рубашка. И мое первое задание на утро – закопать рубашку в саду. Цитирую: «На глубине минимум три фута». Думаю, она серьезно.
– Гарантирую, что серьезно.
– Она забраковала фасон, но оценила нестандартное мышление и сдачу в размере двухсот девяноста восьми долларов. – Теперь Тедди стоит в дверях моей спальни. Подбоченившись. – Не обращай на меня внимания. Я жутко любопытный. Итак, спальня Рути Мидоны.
Это было сказано с благоговением, которого я не заслуживала.
Если он сделает хотя бы полшага через порог, я схвачу его за шкирку и вышвырну вон.
– Ты не можешь заглядывать сюда без разрешения. А что, если у меня здесь… не убрано?
Тедди издал странный звук вроде тсс!
– Я уже понял, что ты исключительно аккуратная особа. Люблю заглядывать в комнаты, где живут женщины. Очень познавательно.
– Не сомневаюсь, – неприветливо отвечаю я, тем самым рассмешив Тедди. – Ну давай смейся, смейся. Скажи мне, какая я зануда.
Упреждение насмешек надо мной – мой продвинутый прием.
– Ты очень, очень интересный человек. – Он говорит вполне искренне. Похоже, нельзя забывать о том, что против лома нет приема. – У тебя всегда такой озабоченный вид. Расслабься. А не то появятся морщины. Все в порядке.
Я знаю, Тедди не просто так у меня околачивается, и это никак не связано с тем, какой я интересный человек. Если бы мы учились в школе, я бы решила, что он забыл написать эссе к завтрашнему утру. Глупое сердце, молчи!
– Посмотри на коробки на платяном шкафу. На каждой есть этикетка. Наклеенная с помощью моего этикет-пистолета.
Тедди ежится, будто у него мурашки по всему телу:
– Клево!
– О да, очень. – Я всегда считала свою спальню миленькой и уютной, но, думаю, для Тедди она слишком детская.
Я бросаю взгляд на кровать, и по шее расползается предательская краснота.
– Привет, чувак! – говорит Тедди старому плюшевому мишке на кровати. – Меня зовут Тедди. А тебя? – Тедди косится на меня, и мне кажется, что я чувствую его улыбку где-то внутри себя. Где-то внизу живота. – Пожалуйста, скажи, что его зовут именно так, как я думаю.
Невыносимо слышать этот голос и чувствовать на себе этот взгляд.
– Его зовут Руперт, – вру я, но с достоинством.
Но Тедди не проведешь.
– Ну да, так я тебе и поверил. Итак, а кто видит эту комнату?
Надо же, какая странная формулировка.
– Что ты имеешь в виду? Никто не видит, кроме меня. А теперь и тебя.
Он улыбается и убирает плечо из дверного проема:
– Счастливо, Тедди. Мне пора принимать ванну.
Я с трудом удерживаюсь, чтобы не вытолкать незваного гостя.
– Кстати, у меня небольшая проблема. – Тедди придерживает рукой дверь, и я снова вижу костяшки